Мертвое золото. Захватывающий рассказ об убийцах, которыми пугают шотландских детей
Когда шотландские родители хотят приструнить шотландских детей, они призывают на помощь не ремень и не «дядю милиционера». Они говорят: «Вот придут Бёрк и Хэйр и заберут тебя с собой».
Но сначала небольшой экскурс во времена, о которых пойдет речь (благо в редакции завалялся учебник истории). В начале XIX века начался массовый исход ирландцев с их родных земель. До Великого голода, который скосит четверть населения страны, еще оставалось два десятка лет, но экспансия англичан уже в полной мере отразилась на жизни простых ирландцев.
Непомерные налоги и уменьшение земельных наделов усложнили и без того несладкое существование людей, зависевших от прихотей природы. Поэтому наиболее предприимчивые ирландцы, вместо того чтобы молиться в церкви об урожае, дали деру.
Самые отважные набивались в корабли (прозванные позднее «плавучими гробами»), державшие курс на недавно изобретенные американские берега. Более осмотрительные и ленивые предпочитали Шотландию, которая хоть и являлась частью Королевства Великобритании, но ухитрялась сохранять независимость от английского ига.
— Эй, посторонись, чего рот разинул? — прикрикнул мясник, толкавший тачку со свиными головами, на зазевавшегося молодого человека. От грубого окрика тот вздрогнул, но, чуть подвинувшись, вновь принялся восхищенно озираться по сторонам. «Вот это город!» — думал Уильям Бёрк, оглядывая толстые стены Эдинбургского замка, у подножия которого шла оживленная торговля. За двадцать пять лет жизни Бёрк ни разу не уезжал дальше соседней деревни в родной Ирландии. Но в последнее время жить им с женой да еще с двумя ребятишками на те гроши, что приносил урожай, стало совсем невмоготу. Вот жена и велела ему поехать на заработки. Мол, в Шотландии любят крепких и трудолюбивых ирландцев, для них всегда работа найдется. Тем более сейчас, когда по всей стране роют широкие и глубокие каналы.
— Посторонись, ирландский голодранец! — На этот раз Уильяма подвинул зеленщик с двумя корзинами в руках.
Бёрк пропустил зеленщика, но с удовольствием плюнул ему вслед. И как все сразу понимают, что он ирландец? Сдвинув брови, Бёрк пошагал в ту сторону, где, согласно его ирландской интуиции, должен был быть какой-нибудь трактир. «Промочу горло, а заодно узнаю про работу», — решил Уильям, шаркая ногами по мостовым Эдинбурга. «И ничего нет хорошего в этой Шотландии. Вот только деньжат заработаю и обратно к жене вернусь», — рассуждал Бёрк, подходя к пабу «Последняя капля». Заказав пирог с мясом и пинту пива, Уильям уселся за стол и стал наблюдать за посетителями. Вскоре за соседним столиком расположились двое бедно одетых мужчин, по виду ровесников Уильяма. Стоило посетителям заговорить, как Бёрк с радостью признал в них ирландцев и уже через час пил с новыми знакомыми за лучшую жизнь в Шотландии. А еще через три часа почтовая карета везла троих собутыльников вглубь страны — оказалось, новые знакомые Бёрка знают место, где нанимают на рытье каналов. Совсем скоро они станут богачами!
— Маргарет, твой ирландский дружок пришел! Не иначе как соскучился.
В последние месяцы у владельца меблированных комнат и небольшого паба Лога Лейрда появилась привычка подшучивать над супругой, когда к нему в заведение наведывался постоянный клиент — щеголеватый ирландец Уильям Хэйр. Лог видел, что Маргарет приглянулась Хэйру, и это его порядком веселило. Поначалу Маргарет не прочь была посмеяться вместе с мужем, но недавно, к собственному смущению, стала замечать, что ждет приходов мистера Хэйра и, если он не появляется больше двух дней, начинает грубить супругу и подругам. Вот и теперь, услышав слова мужа, кричавшего с лестницы, Маргарет, начавшая было расстегивать платье перед сном, поспешно привела себя в порядок и даже смочила виски одеколоном.
— Мистер Хэйр, чем обязаны такой чести? Не иначе соскучились! — повторила слова мужа Маргарет и тут же смутилась, будто сказала что-то неприличное. Она хотела было поставить кружку с пивом перед Хэйром и отойти к стойке, но ирландец ее остановил.
— Посидите со мной, Маргарет. Я вам расскажу какую-нибудь историю.
Польщенная Маргарет проворно опустилась на скамью рядом с Хэйром.
— Да вы только и знаете рассказывать, какие ирландцы простаки, — кокетливо пожурила Маргарет Хэйра.
— Но это правда. Они снуют по Шотландии в поисках заработка и уверены, что можно нажить состояние, копая каналы или занимаясь другой грязной работой. Конечно, я не хочу их осуждать, сам таким был, но все же…
Маргарет внимательно слушала высокомерные рассуждения Хэйра и думала, что он куда интереснее ее мужа. Ирландец высокий, у него острые черты лица, интересная прическа, а галстук и брюки такие богатые, будто он… поэт! Маргарет была неравнодушна к творчеству Вордсворта и нередко заглядывалась на его изображение, напечатанное в сборнике стихов.
В тот вечер Уильям Хэйр покинул паб довольным. Эта Маргарет действительно недурна, и, что еще важнее, ее муж, похоже, не отличается крепким здоровьем. Насвистывая веселый мотивчик и постукивая изрядно потрепанной тростью по тротуару, Хэйр пошел по своим делам.
Знакомство
Последний раз Бёрк был в Эдинбурге почти десять лет назад, когда приехал из Ирландии, в 1817 году, и ему противно было вспоминать, каким он был наивным. «Заработаю кучу денег, рытье каналов меня обогатит! Ага, как же!» — думал Уильям, тяжело шагая и спотыкаясь под грузом сумок, которыми его обвесила Хелен. Любовница между тем широким легким шагом шла в десяти метрах впереди Бёрка, время от времени оборачиваясь и поторапливая его. Наконец она остановилась перед невзрачной дверью, на которой висела дощечка с надписью «Комнаты под сдачу, чистые, недорого».
— Это то, что нужно! — уверенно воскликнула Хелен и изящным движением толкнула дверь. Изящности ей было не занимать, именно этим она и привлекла к себе Бёрка еще во время его работы землеройкой. Они вместе уже почти восемь лет, и какие только профессии не перепробовал Уильям за это время! И хоть бы что принесло ему денег… Сначала все ушло на новую одежду, а потом появилась красотка Хелен, которую тоже нужно было содержать (о семье эти десять лет Бёрк старался не вспоминать). Теперь вот Хелен потребовала переезда в Эдинбург. Говорит, что только здесь настоящая жизнь и настоящие деньги.