Играет с огнем
Евгений Стычкин — автор одного из самых эффектных дублей в современном российском кинематографе: он совмещает роли актера и режиссера, чьи работы неизменно становятся событиями. 3 августа на “Кинопоиске” нас ждет премьера его новой драмы “Игры”, посвященной Олимпиаде-80.
После рекордного с точки зрения международных призов 2021 года наступил сложный 2022-й, и казалось, что наше кино ждет кризис, но именно в это время ты дебютировал как режиссер и один за другим выпустил одни из самых сильных наших сериалов: “Контакт”, “Нулевой пациент”, “Цикады”… Насколько сложно это было сделать в тех реалиях, в которых мы оказались?
Да, сначала вышел “Контакт”, потом “Нулевой пациент”, который взяли на Берлинский фестиваль и в Канны. И я уже, конечно, жил немножечко с ощущением, что всё, можно теперь радостно почивать на лаврах. Но фигушки. Хотя было бы здорово, если бы это стало самой большой сложностью в тех реалиях, в которых мы оказывались.
А сам переход из кадра в кресло режиссера тебе дался легко?
Мне очень естественно дался этот переход. Хотя я не имею никакого режиссерского образования, но я влюблен в кинематограф с самого начала. Видимо, просто из-за того, что очень много работал и видел разных режиссеров, я постепенно стал им все больше советовать с разной степенью элегантности. Тогда мои друзья-продюсеры начали мне предлагать что-то снять самому, но я долгое время отказывался. Говорил, что пока не готов. Самой настойчивой и самой хитрой из них оказалась Саша Ремизова, мой друг и прекрасный продюсер, шоураннер. Она прислал а мне сценарий “Контакта”. Я сказал: “Клёвый”. А она ответила: “Я хочу, чтобы ты это снял”. Я говорю: “Подожди, стоп, надо перечитать”. И так как у меня были свободные пара месяцев осенью, я снял пилот, и дальше пошло-поехало. Я заново влюбился в профессию, заново влюбился в кинематограф. Захотел придумывать миры. Хотя, честно говоря, это гораздо труднее, мучительнее. Ты не спишь ночами, на тебе дикая ответственность, потому что ты всем на площадке папа. Тут уже не скажешь, что плохо получилось, потому что режиссер виноват (смеется).
Волновался перед премьерой своего первого режиссерского проекта?
Конечно, волновался, но до нее проходят предпремьерные показы, и ты уже набираешь какой-то запас откликов от важных для тебя людей — это и продюсеры, и редакторы, и коллеги. Поэтому волнуешься уже меньше, по крайней мере в том случае, если эти отзывы симпатичные. Что касается зрительской любви, которая, наверное, важнее всего, то это невозможно предугадать или рассчитать. Те, кто говорят, что знают, ошибаются, как те, кто считают, что знают, как выиграть в рулетку. Если бы знали, тогда каждый фильм был бы успешным.
А Стычкину-режиссеру просто работать со Стычкиным-актером?
Да, элементарно. Он пушка, бомба, петарда. Но тут есть два момента. Во-первых, у меня совершенно нет задачи обслужить амбиции артиста Стычкина, мне просто нужно, чтобы этот шпунтик в системе, этот кусочек мозаики дополнял общую картину и занимал то место, которое я ему отдаю. Кстати, думаю, что теперь со мной и другим режиссерам будет легче. Если меня кто-то побаивается и считает, что я буду конопатить мозг, потому что и сам режиссер, то это абсолютно не так. Все свои режиссерские амбиции я прорабатываю в этом мучительном 60-, 80- или 90-дневном путешествии, которое называется съемкой. Причем так сложилась моя жизнь, что эти четыре года, с тех пор как я снимаю сам, я практически не прерывался. Заканчивал “Контакт”, и одновременно с этим мы уже работали над сценарием “Нулевого пациента”. Заканчивал “Нулевой”, работая над сценарием “Цикад”, потом сразу сел за “Игры”.