Мег Уэйт Клейтон: Последний поезд на Лондон
До прихода Гитлера в Австрию в 1938 году юный Штефан и его подруга Зофи не знали беды и беззаботно проводили время. После захвата страны нацисты убили отца юноши, а его семью сослали в гетто. Гертруда Висмюллер поездами вывозила еврейских детей в Британию. В одном из вагонов оказываются Штефан, его младший брат и Зофи. Какая судьба уготована им в другой стране? Перевод романа вышел в издательстве «Азбука». «Сноб» публикует некоторые главы
После отказа танцевать
Труус смотрела в темное окно в номере крошечной гостинички в Гамбурге, когда Клара ван Ланге, то ли разбуженная голосами на улице, то ли и без того всю ночь не сомкнувшая глаз, спросила, что происходит.
— Те парни из бара стоят на плоской крыше прямо под нашим окном и поют.
— В четыре утра?
— Видимо, это серенада в твою честь, дорогая. — С этими словами Труус опустила занавеску и снова забралась в кровать.
Через несколько минут зазвенел будильник. Женщины тут же поднялись и, не включая свет — за окном ведь стояли мужчины, — сбросили ночные сорочки и стали одеваться. Труус, чувствуя на себе взгляд Клары, наблюдавшей за тем, как она завершает процедуру застегивания корсета — каждый крючочек должен попасть в свою петельку, — наклонилась и взяла чулок. Неприятно, когда кто-то разглядывает тебя полуголую. И не важно, откуда направлен этот взгляд — снаружи комнаты или изнутри.
— В чем дело, Клара? — спросила она, держа в руках чулок.
Клара ван Ланге повернулась к окну:
— Как вы думаете, будь у нас свои дети, были бы мы сейчас здесь?
Труус надела чулок на пальцы, натянула на пятку, потом на икру и колено, добралась уже до бедра, когда почувствовала, что тонкий чулок зацепился между двумя сплетенными ободками кольца на ее среднем пальце, но, к счастью, не порвался. Аккуратно пристегнув чулок, Труус услышала, как парни за окном, видимо отчаявшись, прекратили петь и покинули крышу. Значит, сейчас либо она, либо Клара включит свет.
— Дорогая, ты так молода, — тихо сказала Труус. — У тебя еще все впереди.
Выбор
Трамваи застыли на площади перед вокзалом, железнодорожные пути были пусты, как и накануне. Труус и Клара вошли в здание вокзала, снова прошли под уродливой свастикой, спустились по тем же грязным ступенькам на ту же грязную платформу, что и вчера, и обмахнули ту же скамейку чистыми носовыми платками — единственное, что было чистым у Труус в то утро: она не взяла дополнительную смену белья, так как не рассчитывала на вторую ночевку. И снова они поставили рядом с собой сумки и стали ждать. Рассвет еще не наступил.
Подошел господин Снеговик и, не останавливаясь, прошептал:
— Поезд задерживается на тридцать минут, но груз будет доставлен вам еще до прибытия.
Поезд, приближаясь, уже пыхтел и посвистывал, когда две женщины — одна постарше, седая, другая молодая, с ребенком на руках, — появились на тех самых ступеньках, по которым совсем недавно спускались Труус и Клара. С ними шли тридцать детей.
Труус попросила молодую женщину сделать перекличку. Пока та называла каждого ребенка по имени, а седая сверяла их со списком, который потом отдала Кларе со всеми документами, Труус прикасалась рукой к каждому ребенку по очереди (прикосновение — важный шаг к установлению доверия) и говорила им, что они могут называть ее тетей Труус.