Мечты о будущем. Как фантасты создавали реальность на тысячи лет вперед
На Земле, пожалуй, нет ничего более далекого и в то же время более близкого, чем творчество писателей, чьим объектом изучения стало будущее — технологическое, наивно-романтическое и тоталитарное. Пытаясь поймать в кривые зеркала отблески реальности, на страницах произведений они обещали, стращали или просили верить в человечество. Продолжая проект «Азбука российской культуры», «Сноб» публикует текст на букву Ф — о фантастах
Побег от реальности
Летом 1932 года в небольшом городке Старый Крым в полной нищете умирал от рака Александр Степанович Гриневский. За свою не такую уж и долгую жизнь, которая оборвалась в 52 года, он, кажется, был вынужден пережить все тяжести и невзгоды, которые только могут упасть на плечи человека. Ранняя смерть матери, неприкаянность и постоянные метания: в юности Грин, как его быстро стали называть школьные друзья, успел испытать себя в качестве моряка, рыбака, чернорабочего, лесоруба, шахтера, золотоискателя, театрального переписчика, военного и, наконец, профессионального революционера. Последняя деятельность привела к многочисленным арестам, ссылкам в тюрьму, попыткам побега и снова ссылкам.
Начав печататься в 1906 году в Петербурге, где Александр Грин жил по подложному паспорту, молодой человек познакомился с литературным миром Серебряного века и довольно быстро охладел к революционной работе. Впрочем, прошлое писателя все равно настигло. В 1911 году полиция наконец-то поняла, что известный молодой автор Александр Степанович Грин не кто иной как беглый ссыльный Гриневский, — последовали арест и новая ссылка. Из нее писатель вернулся в Петербург в 1912 году. Перед началом Первой мировой войны литератор публикует несколько пацифистских рассказов. Революцию 1917 года Грин встречает с надеждой, которая, впрочем, довольно быстро развеялась.
«В моей голове никак не укладывается мысль, что насилие можно уничтожить насилием», — писал Грин в малотиражной газете «Черная перечница». Позже она, как и остальные оппозиционные издания, была запрещена большевиками. Новую власть писатель возненавидел быстро и едва ли не сильнее, чем предыдущую, и она ответила ему взаимностью. Большевики припомнили Грину в том числе участие в партии конкурентов, социалистов-революционеров, или попросту эсеров.
В жизни Александра Грина начался новый виток несчастий: призыв в Красную армию, тиф, голод и мрачные годы Гражданской войны. Но, несмотря на это, в 1920 году в голодном и холодном Петрограде Александр Грин закончил невероятно нежную повесть о мечте, вере и всепобеждающей силе любви — «Алые паруса». Отзывы на повесть оказались на редкость полярными.
«Литературный еженедельник» от 27 января 1923 года:
«... какая же это дешевая сахарная карамель! И кому нужны его россказни о полуфантастическом мире, где все основано на “щучьих велениях”, на случайностях... Пора бы, кажется, делом заняться».
«Красная газета», 29 марта 1923 года:
«Милая сказка, глубокая и лазурная, как море... Грин любит выдумку, маскарад, экзотику, все необычное и не похожее на действительность, но в свои произведения он обязательно вносит душу, жизнь...»
В период Гражданской войны эта во многом надуманная сказка о принце на белом коне пришлась как нельзя кстати: надежда и вера в лучшее для многих были единственным светлым лучиком в красно-белом терроре. Очень многие люди близко к сердцу приняли программное заявление главного героя повести Артура:
«Я понял одну нехитрую истину. Она в том, чтобы делать так называемые чудеса своими руками. Когда для человека главное — получать дражайший пятак, легко дать этот пятак, но, когда душа таит зерно пламенного растения — чуда, сделай это чудо, если ты в состоянии. Новая душа будет у него и новая у тебя».
В короткое время НЭПа писателя ждал успех. На гонорары от своих произведений Грин вместе с третьей женой переехал к морю, в Крым. Там, помимо множества разных произведений, он написал еще один широко известный роман — «Бегущая по волнам». В невероятно тяжелые годы Александр Степанович давал своим читателям возможность на время сбежать от суровой реальности в далекую и чудесную страну, которую позже советский критик Корнелий Зелинский назовет «Гринландия».
После окончания эпохи НЭПа творчество Грина попадает под практически полный запрет. 2 ноября 1928 года в газете «Известия» выходит обличающая идеи писателя статья:
«В нашу революционную эпоху, эпоху борьбы… за научное марксистское миропонимание, мы должны быть особенно беспощадны ко всем мистико-идеалистическим тенденциям, которые грозят проникнуть в нашу литературу. Ошибка приводит Грина в идеологический тупик».
Аналогичные идеи озвучивают в журнале «Книга и профсоюзы»:
«Творчество Грина чуждо нашей современности. По своим настроениям и темам книга и непонятна, и чужда рабочему читателю. Созданный воображением Грина мир иных людей и иных отношений не нужен советскому читателю своей отвлеченностью. Рабочему читателю эту книгу не рекомендуем».
Член правления Всероссийского союза писателей Лидия Сейфуллина говорила: «Грин — наш идеологический враг. Союз не должен помогать таким писателям! Ни одной копейки принципиально!»
Сам Грин отмечал: «Эпоха мчится мимо. Я не нужен ей — такой, какой я есть. А другим я быть не могу. И не хочу».
В последние годы жизни писатель голодал. Как указано в предисловии Константина Георгиевича Паустовского к сборнику произведений Александра Степановича Грина «Избранное» (1956), нужда заставляла его даже охотиться на птиц при помощи лука и стрел. Иногда спасали случайные заработки, полученные при содействии друзей. В начале 1930-х годов Грин тяжело заболел, а 8 июля 1932 года умер от рака.
Фантазии о технологиях
Жизнь Алексея Николаевича Толстого была почти полной противоположностью жизни Александра Грина. Сын графа Толстого из родственной ветви великого писателя, проблем, подобных проблемам Грина, он не имел никогда. Алексей получил прекрасное воспитание, с юных лет крутился в высшем свете столицы, а его пьесы ставились на сцене московских театров. Казалось бы, революция и вынужденная эмиграция должны были перевернуть жизнь Алексея с ног на голову, но этого так и не произошло. В 1923 году он возвращается с коротким визитом в Советскую Россию, где неожиданно встречает очень теплый прием и вскоре приезжает на родину насовсем, быстро находит литературный успех и так же легко входит в высший свет нового общества. Алексей Толстой несет урну с прахом Максима Горького по Красной площади, пишет в числе соавторов обращение Молотова — Сталина к нации в 1941 году и носит неофициальное прозвище «Красный граф». Любимый писатель Сталина, лауреат трех Сталинских премий первой степени, бывший эмигрант и дворянин, он ведет в СССР такую же привилегированную жизнь, что и до революции. У него нет никакой необходимости бежать от реальности, хотя не раз и не два ему приходится переписывать свои произведения под конъюнктуру текущей политической идеологии. Его путь к фантастике — не эскапизм, а мечты о прогрессе.