Мамаше невмоготу: отрывок из семейной саги о преодолении горя
Испытав потрясение из-за смерти отца, тихая домохозяйка осознает, что всю жизнь позволяла близким вытирать о себя ноги. Горе подталкивает ее к алкогольной зависимости, — но одновременно пробуждает чувство собственного достоинства. С разрешения издательства «Азбука» публикуем отрывок из романа Джойс Кэрол Оутс «Ночь, сон, смерть и звезды»
Писательница Джойс Кэрол Оутс — неоднократная финалистка Пулицеровской премии, лауреатка премии имени О. Генри, Национальной книжной премии США и других престижных наград. В ее новом романе «Ночь, сон, смерть и звезды» глава респектабельного семейства погибает от полицейского насилия, а его вдова и пятеро взрослых детей пытаются справиться с горем и найти утешение. В этом отрывке одна из дочерей, испытав потрясение, начинает бунтовать против роли покорной домохозяйки, которую играла много лет.
Мрачная Беверли звонит сестре. Ты возьмешь долбаную трубку, черт бы тебя подрал?! У меня важные новости, касающиеся нашей матери.
Ярость закипает в ней не хуже, чем в чертовой стиральной машине в подвале дома. Ко рту подступает тягучая черная желчь.
Она опирается обеими руками на белую нагревшуюся крышку стиралки, которая вся трясется, словно обезумела. Она затолкала слишком много постельного белья и грязных детских джинсов и тем самым вывела мотор из равновесия. Такое с ней уже бывало, и, кажется, пора бы сделать выводы, но нет, спешила начать, чтобы поскорей закончить и переложить все в сушку. Беверли ненавидела чертову стиралку... и себя вместе с ней.
Какая же ты сучка, доктор Маккларен! Почему ты мне не перезваниваешь?
Грязные словечки вылетают у нее изо рта похлеще, чем у ее детей-подростков. Словечки шипят, брызжут во все стороны, издают зловонный запах, на удивление ей самой.
Кто бы мог ожидать такого накала от улыбчивой провинциальной мамочки? Такой ярости, такого отвращения? Но проще себя накручивать, чем сдерживать. Попробуй останови понос.
Ни фига, как сказал бы какой-нибудь юный умник.
Она наливает себе еще один бокал вина. Заслужила, блин. А то!
Сегодня четверг. Уборщицы, сестры-гватемалки (не знающие английского, нанятые пожилой гватемалкой с нарисованными бровями), придут только в понедельник.
Семья — это бесконечная стирка. И мамаше все это уже невмоготу.
Завещанные ей деньги недосягаемы. Стив вложил их в ценные бумаги с доходом 3,1% — «лучше не бывает».
Да пошел он на три буквы! Она хотела их потратить на дом, который уже разваливается. Покрасить снаружи, переделать кухню, ванные комнаты... это ее деньги, не чьи-нибудь. Кое-что потратить на себя: волосы, лицо. (Ботокс? Если это не очень больно.)
Бόльшую долю, само собой, надо отложить на высшее образование для детей — одному Богу известно, во что это обойдется, сердце словно тисками сжимает. Ценные бумаги в банке Чатоквы... депозитный сертификат... поди пойми, что это значит. Когда начинались разговоры о высшей математике — проценты от доходов, налоги, — у нее переклинивало мозги.
Уайти смеялся над женой, что та не умеет активировать кредитную карточку, и приходилось это делать за нее — один телефонный звонок. Домашние посмеивались над матерью добродушно, с нежностью (даже Беверли, не способная складывать простые цифры). А вот над самой Беверли ее дети смеялись безжалостно, а Стив не без сарказма.
Мам, включи мозги! (Неужели они и вправду такое себе позволяли?)
Ее пугала мысль закончить свои дни, как Джессалин, заблудшей и потерянной после смерти Уайти. В прошлом идеальная жена, обожаемая мать. Умная, с трезвым рассудком. Никто из детей ни разу не нанес ей обиды. Ни один! А нынче... не отвечает на звонки, не желает видеть никого из близких, проявляет полное безразличие к собственным внукам, которых раньше обожала. И как она при этом извиняется перед дочерью?