Луис Альберто Урреа — финалист Пулитцеровской премии, написавший роман про большую мексиканскую семью, проживающую в США. Публикуем его фрагмент
В конце января в издательстве Phantom Press выйдет роман Луиса Альберто Урреа «Дом падших ангелов» в переводе Марии Александровой. В семействе Де Ла Крус, давным-давно перебравшемся в Америку, накануне юбилея главы семейства умирает его пожилая мать. Два повода разом заставляют собраться под одной крышей всех вместе, даже тех, кого видеть совсем не хотят. Так, всего за одни сутки мы увидим, как из семейных шкафов вывалятся скелеты, а старые споры вспыхнут вновь. Очень американский и очень мексиканский роман, в котором семейная сага разыгрывается как классическая драма. Esquire публикует фрагмент первой главы «Последняя суббота старшего ангела».
Старший Ангел опаздывал на похороны собственной матери. Он заметался в постели, сбитые простыни узлом стянули ноги. Поняв, что происходит, он тотчас взмок, струйки пота защекотали тело. Солнце высоко — ослепительно сияет даже сквозь сомкнутые веки. Пылающий розовый мир. Все будут на месте раньше, чем он. Нет. Не в этот раз. Не сегодня. Он силился встать.
Мексиканцы не совершают подобных ошибок, сказал он себе.
Каждое утро с тех пор как узнал о своем диагнозе, он просыпался с одной мыслью. Она была его будильником. Как может человек, чье время истекло, исправить все, что натворил? Вот и этим утром, пробудившись к своим тревогам, проклятый светом, во всех смыслах проклятый временем, преданный собственным измученным телом, несмотря на исступленно возмущающийся разум, он вздрогнул от ужаса, увидев призрак отца, примостившийся рядом с ним на кровати. Старик курил одну из его “Пэлл-Мэлл”.
— Тяжкий груз на твоих плечах, — сказал отец. — Пора подниматься и приниматься за дело.
Говорил он по-английски. Акцент стал помягче, но все равно “груз” он выговаривал как “хрус”.
— Es mierda (дерьмово – исп.).
Старик обратился в дым, спиралью поднялся к потолку и исчез.
— Следи за языком, — пробормотал Старший Ангел.
Моргнул. Он был живыми часами для всего семейства. Если он спал, все тоже спали. Могли продрыхнуть до полудня. Сын так и вообще до трех. Старший Ангел был слишком слаб, чтобы подскочить и разораться. Он пихнул жену в бок разок-другой, пока та не приподнялась, оглянулась на него через плечо, села в кровати.
— Мы опоздали, Флака (Flaco/Flaca — тощий, тощая (исп.) здесь и далее – примечание переводчика), — сказал он.
— Нет! — вскрикнула она. — Ay Dios (о господи – исп.).
— Si, — удовлетворенно констатировал он, радуясь, что на этот раз его очередь давать нагоняй.
Она скатилась с кровати и тут же развела панику. Их дочь Минни спала на диване в гостиной, специально осталась на ночь, чтоб не опоздать. Жена заорала, дочь свалилась на кофейный столик.
— Ма, — простонала она. — Ма!
Он прижал кулаки к глазам.
Женщины влетели в комнату, выхватили его из кровати, перенесли в ванную, чтобы он самостоятельно почистил зубы. Жена пригладила расческой жесткий ежик его волос. Пришлось усесться, чтоб помочиться. Женщины отвернулись. Потом запихали его в брюки и белую рубашку и пристроили на краешке кровати.
— Я опаздываю на мамины похороны, — сообщил он мирозданию. — Я никогда не плачу, — возгласил он, глаза сурово блеснули.
— Папа вечно на посту, — фыркнула дочь.