Лубянский ванька-встанька
Если бы Дзержинский видел нынешние борения вокруг памятника самому себе, наверное, он бы отреагировал на них именно так.
Каждое действие, как говорят, равно противодействию. В связи с желанием группы влиятельных мужчин и некоторых женщин вернуть памятник Дзержинскому на Лубянку, Бог вызвал Дзержинского на разговор в свой подземный бункер. В небесную резиденцию Всевышнего для атеиста и предателя своего собственного польского народа путь был, естественно, закрыт.
— Ну что, Железный? — спросил Бог. — Хочешь памятник? По глазам вижу, что хочешь.
Но все было не так просто. За время, прошедшее после смерти, Дзержинский много думал о своей прожитой жизни. Посмертное существование осложнялось тем, что черти, переодетые революционными матросами, перепоясанными пулеметными лентами, с кокаиновыми глазами раз в месяц расстреливали Дзержинского как заложника, приканчивали его штыками, потом жарили на сковороде и ели с аппетитом.
Это было больно и неприятно, и на следующий день Дзержинский просыпался с тяжелой головой и в полной депрессии. Отходняк был медленным, длился неделями. Только отойдешь — опять расстрел.
С одной стороны, он переживал, что памятник в 1991 году свалили. Но с другой — в Преисподней у него заканчивался адский срок и в конце туннеля ему светило католическое чистилище. Там его не будут жарить, и Бог уже не будет принимать его в шикарном, но очень угрюмом бункере. Множество раз передумав свою жизнь, Дзержинский понимал, что ошибся. События после его смерти в стране, где он владел судьбами людей, пошли куда-то не туда. Уничтожение эксплуататорских классов казалось ему