Мода / Мастерская
Тайная история
Ювелиры из Van Cleef & Arpels — те еще визионеры. Кольца с потайными механизмами, ожерелья-трансформеры — это про них. Новая коллекция Дома Le Secret только подтверждает: немного хитрости никогда не повредит. LʼOfficiel расскажет правду о Le Secret: поверьте, цветы Van Cleef & Arpels, как совы у Дэвида Линча, — не то, чем кажутся. Спойлер: внутри — бриллиантовые насекомые.
Van Cleef & Arpels — название громоздкое, солидное. Больше подходит семейной адвокатской конторе, чем ювелирному дому. Впрочем, элемент семейственности никто не отменял: Van Cleef & Arpels появился на свет (буквально!) в год, когда Альфред Ван Клиф, сын гранилщика и торговца алмазами Шарля Ван Клифа, женился на Эстель Арпельс, дочери состоятельного торговца драгоценностями. Брак, что называется, заключенный на небесах. Через несколько лет к делу супругов присоединились братья Эстель, и семейное предприятие начало работу. Ван Клифы и Арпельсы, открыв бутик на Вандомской площади (скромно — прямо напротив отеля «Ритц»), только успевали отбиваться от клиентуры. Время и место были самые благоприятные: 1906 год, Париж, самый разгар того, что историки называют La Belle Epoque. То есть: Франция процветает, деньги делаются на каждом углу, а души финансовой и творческой элиты требуют красоты — и даже с упаковок печенья смотрят девушки, нарисованные Альфонсом Муха. Van Cleef & Arpels этим грамотно воспользовался. Дом быстро богател: бутики в доходных курортных городках вроде Ниццы и Довиля, светские клиентки в платьях модного тогда Поля Пуаре. Но до первого крупного успеха оставался двадцать один год.
Этим самым успехом стало изобретение главной ювелирной обманки для глаз — «невидимой оправы», дальновидно запатентованной. Технология позволяла скреплять драгоценные камни в монолитное полотно — неоценимое преимущество, если нужно изобразить цветок или птичье крыло. А природные красоты Van Cleef & Arpels всегда ценили. В 1930-е примеру Дома последовала вся Европа: из моды вышла геометричность ар-деко, вернулись ар-нуво и сопутствующая экзотическая растительность. Тогда же стали популярны украшения-трансформеры: броши носили как серьги, ожерелья разбирали на браслеты — в предвоенные годы экономия ценилась превыше всего. У руля Van Cleef & Arpels в то время стояла дочь Альфреда Ван Клифа — Рене Пьюиссан. От отца она унаследовала ювелирное чутье и сделала многофункциональность главным коньком Дома — весьма своевременно. В 1938 году умельцы из Van Cleef & Arpels сконструировали (по-другому и не скажешь) ожерелье с интригующим названием Passe-Partout («Где угодно»), которое можно было носить как браслет, брошь и пояс. Оно стало моментальным хитом. В том же году герцогиня Виндзорская Уоллис Симпсон — это из-за нее Эдуард VIII отказался от британского трона — в шутку предложила Рене сделать колье на основе механизма молнии-собачки. Молния, разумеется, нужна была для того, чтобы колье органично смотрелось в качестве браслета. Рене приняла шутку всерьез, и так появилось одно из самых популярных украшений XX века. Идея трансформации прижилась, точнее сказать — прочно засела в ДНК Van Cleef & Arpels. Начиная с 1930-х редкая коллекция Дома обходилась без ожерелий, браслетов и колец, многофункциональности