Не ушла эпоха
Алену Долецкую, без которой ни моду, ни модную журналистику в России представить себе невозможно, несколько лет назад уволили из журнала Vogue. Издание, возглавлявшееся ею, что называется, без страха и упрека тринадцать лет, лишилось обожаемого главного редактора даже не в одночасье, а в одноминутье. Официальная версия гласила, что Алена ушла сама, ибо устала и хочет писать книгу. Книгу она и вправду написала — про завтраки. Но почти сразу вышла на новую работу — делать российскую версию журнала Interview. На этом настояла супермодель Наоми Кэмпбелл: ее звонок после новости об изгнании из Vogue был третьим. Однако все хорошо знающие Алену Станиславовну понимали: завтраки — завтраками, но должно изготовиться и вечернее горячее блюдо. Они не ошиблись: этой зимой в продажу поступила и была немедленно сметена с прилавков книга «Не жизнь, а сказка» — сборник мемуаров легендарного главреда. Юрий Никулин, Никита Михалков, Карл Лагерфельд, Алла Пугачева, но еще и водители, и мужья, и любовники, и, конечно же, собаки — это издание для широкого круга читателей, скажем так. Разумеется, нашлось в нем место и для подлинной истории увольнения: ни усталостью, ни стремлением к литературе там и не пахло. Настал момент истины — L̓Officiel не мог им не воспользоваться.
Алена, я тут разболелась, лежала дома и провела прекрасный вечер с твоей книгой, даже заплакала в какой-то момент. Почему ты решила именно сейчас это все написать?
Потому что появилось время. Дело в том, что между Vogue и Interview почти не было перерыва. Плюс еще по уик-эндам я все-таки успевала кормить народ завтраками в прямом и переносном смысле слова. Моя книжка про завтраки неожиданно превратилась в бестселлер, даже наша подруга Белоника сказала: «Yes! Так везет только дилетантам», — со свойственной ей иронией, разумеется. На каждой автограф-сессии меня спрашивали: «Когда же вы напишете про родителей, про детство?»
Не кажется ли тебе, что, потеряв Vogue, ты не справилась и с так называемым фактором времени, о котором так часто говорил твой отец.
Я такого о себе никогда не слышала.
Серьезно? У тебя нет ощущения, что огромный свой опыт ты так и не капитализировала в историю, которая стала бы даже блистательнее предыдущей?
Мне совсем так не кажется. Знаешь, после Vogue у меня появилось удивительное ощущение свободы и возможность делать ровно то, что я хочу. Я работала в формате, настоящую жесткость которого мало кто знает.
Ты там немножко об этом пишешь.
Капельку, совсем капельку. Настоящий производственный роман, может быть, еще впереди.
Мне-то кажется, что бренд «Алена Долецкая» стоит и весит гораздо больше, чем самое вкусное варенье Алены Долецкой, лучшая книга Алены Долецкой и так далее. Я не удивилась бы, если бы ты возглавила супермодный телеканал о моде. Или занялась собственным брендом одежды.
Я не люблю делать то, что мне скучно. И потом: я намного более тихий человек, чем те примеры, которые ты приводишь. Мне неинтересно что-то возглавлять ради возглавления. Меня может увлечь само «мясо» продукта. Телеканал о моде никому не нужен. Дизайнер одежды и украшений у нас — каждый второй. А я — за профессионализм. Поэтому, возможно, стреляю чуть медленнее, чем люди от меня ждут.
Получается, ты жизнь потратила на чужой бренд, потом тебе в один непрекрасный день говорят: ты нам больше не нужна. От такого человека, как ты, я лично ждала какой-то новой карьеры, но не в стиле Елены Сотниковой — с картинами и банками с вареньем: они прекрасны — масштаб другой.