Коллекция. Караван историйЗнаменитости
Влад Ценёв: «Умереть, чтобы родиться мужчиной»
Долгое время первой реакцией на фамилию Ценёв была одна: «А, этот красавчик!» Такой флер молодого артиста, которому нечего, кроме внешности, предоставить миру, преодолевать было сложнее всего, но он справился. И оказалось, что актер с его энергией и внутренним содержанием нужен в таких серьезных проектах, как «Жить жизнь», «Чужие деньги», «Медиатор», «Александр I», «Семейное счастье» и другие.
На съемках «Жить жизнь» у нас с Любой Аксеновой сложилась исключительная «химия». Мы как-то сразу поймали дружескую волну и начали общаться вне кадра. Потому что очень тяжело играть какую-то близость, если между вами стеночка недопонимания. Люба легко шла на контакт, а порой у нас даже мысли совпадали. Как-то в перерыве между дублями мы лежали на полу.
— О чем думаешь? — спрашиваю.
Она выдерживает долгую паузу.
— Честно? О смерти.
— Как странно, я тоже...
Об этом думал не впервые. Мальчик должен умереть, чтобы родиться мужчиной, — процесс инициации, запущенный Арвидом Михайловичем Зеландом, моим мастером в питерском институте искусств, меня вскрыл и выпотрошил.
«Ценёв, нам не нужен хороший мальчик на сцене. Нам нужны темперамент, характер, мощь. Ты должен обеспечивать свою фактуру», — говорил он.
Зеланд был мастером на вес золота — настоящим профессионалом и тонко чувствующим педагогом. В своей работе с нами он отталкивался от индивидуальности — кого-то просто вел, кого-то ломал... Это естественный отбор — ты либо сильный и готов подняться, когда тебя растоптали, либо... Мне нужен был этот надлом, чтобы встретиться со своим внутренним пацаном и понять, что нам пора расти.
У меня всегда было ощущение, что родился я не там и не тогда. Мне бы появиться на свет во времена голливудской классики и не в России. Мои друзья все время смеются: «Аист точно нес тебя где-то над Лос-Анджелесом. А потом вдруг бац — Уфа!»
Но вообще я мог родиться в Санкт-Петербурге. Мой дед Георгий, высокий и статный военный, должен был обосноваться здесь вместе с семьей. Его жена Тамара к тому времени была уже на восьмом месяце беременности. А после деда снова перевели — в Уфу, где началась уже моя история...
Но сперва — история моих родителей. Она тоже из разряда неслучайных случайностей.
Бабушка рассказывала, что всю свою жизнь мама мечтала быть врачом. В 17 лет она поступила в медицинский и начала работать по стажировке в скорой помощи. Там же подрабатывал медбратом отец. Вообще, он учился на юриста, а сюда залетел из разряда «Надень халат, подмени, мы за сигаретами сбегаем». Так и остался. С мамой они как-то сразу зацепились. Слово за слово — начали гулять. А потом его забрали в армию. Мой дед, Валерий Афанасьевич Ценёв, был человеком с большими связями, поэтому батю отправили в очень хорошее место — в Германию. Больше года он отслужил под Берлином. Я видел его армейские фотографии — вообще красавец, хоть и лысый совсем. Как-то раз он мне рассказывал, что однажды, лет в восемнадцать или девятнадцать, проснулся, а волосы у него на подушке остались. С тех пор я начал всерьез переживать: дед лысый, отец тоже, мне, походу, трындец. Но парикмахер, которая стригла всю нашу семью, успокоила: «У тебя волосы в маму».
Отца из армии мама ждала два года. И вот когда он должен был вернуться, дед Валерий и его жена-нанаечка позвали маму к себе на ужин. Они уже знали, что их сын сегодня придет домой, и хотели сделать будущей невестке сюрприз. Мама даже не обратила внимания на лишнюю тарелку на столе. А папа все это время за дверью ждал и вышел в самый неожиданный момент. Сколько слез радости было! Вскоре после этого они поженились и до сих пор вместе.
Отец очень хотел сына, поэтому, когда родилась дочь, моя старшая сестра Ксения, искренне расстроился. Он ушел в запой, не отвечал на звонки. А когда родился я, снова ушел в запой, но уже просто потому, что отмечал с друзьями.
Папа, кстати, не сразу поверил, что у него будет сын. Он лично звонил врачу, которая делала маме УЗИ. А после набирал с другого телефона, менял голос и спрашивал: «Мне нужна информация по Ценёвым. Кто у них там будет?» Допытывался с разных сторон.
Первые несколько дней я жил под условным именем — меня хотели назвать Ваней. А потом к нам в гости пришел один из папиных друзей и сказал: «Да какой же он Ванечка? Он Владик!»
Родившись под знаком Льва, как папа и дед, я копил в себе звериную энергию. А как известно, если ей не дать вовремя выход, она начнет разрушать тебя самого.
Я рос хорошим мальчиком, который не смел перечить родителям. Как только возникали порывы, сразу получал от отца. А маму мне просто не хотелось расстраивать, от ее печальных глаз было намного больнее, чем от отцовского удара по заднице.
Первые пять классов школы я был суперперфекционистом. В дневнике — одни пятерки, в тетрадках — ровный красивый почерк, в рюкзаке — никакого бардака. К порядку меня приучила мать, которая всегда говорила: «Встал с кровати — заправь». По тому, что происходит у меня дома, мне теперь легко оценить, что творится в моей голове или душе.
А потом мне исполнилось тринадцать, начался период тусовок с девчонками, с пацанами. Естественно, нужны были деньги. А у кого их попросить? Только у родителей!
В девяностые отец зарабатывал очень хорошо. У нас была суперквартира — обставленная крутой мебелью «двушка» в центре Уфы. Наш дом тогда был как сейчас «Москва-Сити». Семьей мы постоянно путешествовали. В 1999 году поехали в Сочи. Мне было четыре года, и я влюбился в море, горы, солнце. Все это теперь моя стихия.
Одно время папа занимался продажей машин — у него был свой человек в Штатах, который пригонял их через порт. И пока тачкам искался покупатель, они какое-то время были нашими. Я запомнил Chevrolet Tahoe — огромный внедорожник, который очень подходил моему отцу. Здоровый накачанный лысый чувак, он очень был похож на бандюгана. И одновременно на Дмитрия Нагиева. Я это вдруг осознал, когда снимался с Нагиевым в фильме «На ощупь». Мы играли отца и сына. Одна из сцен была в больнице — Нагиев лежит без сознания, а я держу его за руку. Когда взял его ладонь, меня переклинило — это была рука моего отца.
К моим 13 годам бизнес сошел на нет, семья вошла в режим экономии. Но как это объяснишь ребенку? Тогдашний Владик винил всех и вся. Я не понимал, почему родители так мало зарабатывают. Почему мои друзья могут ходить в топовых шмотках с крутыми айфонами, а я пользуюсь каким-то кнопочным телефоном и хожу в паленых «Найках» с вьетнамского рынка. Он, к слову, находился прямо рядом с домом — метров пятьсот спуститься вниз по дороге. До сих пор помню эти ужасные картонки, запах беляшей и чебуреков!
Когда впервые дорвался до своих денег — а первый миллион я заработал в 24 года на съемках сериала «Кухня. Война за отель», я оторвался. Тратил на все, что хотел, вообще не экономил. Жизнь — это удовольствие. А деньги... Да черт с ними! Их нужно зарабатывать, чтобы тратить. Промотался так, что влез в долги, набрал кредитов, которые потом пришлось возвращать. У меня до сих пор не все хорошо с финансовой грамотностью. Может, однажды я устану от того, что зарабатываю меньше, чем трачу. Но пока ничего с собой поделать не могу — обожаю красиво одеваться. И это тоже из детства.
Подростком я брал шмотки у друзей, чтобы хоть как-то подобающе выглядеть. Гимназия № 39, в которую начал ходить с пятого класса, считалась элитной. Все школьники должны были носить форму, а я ее просто ненавидел. Вместо вонючей жилетки с эмблемой надевал выглаженные пиджаки, а под рубашку повязывал мамин итальянский шарф. И этим, конечно, всегда привлекал девчонок. На переменах вокруг меня было по пять-шесть одноклассниц.
Из-за бешеной львиной энергии мне трудно было усидеть на месте — я постоянно суетился, пел, танцевал, кривлялся. «Шут!» — называли меня и одноклассники, и учителя. Я не обижался: зато вы все такие серьезные ходите. Мой друг Гера, сейчас он известный рэп-музыкант Gera Pkhat, был единственным, с кем у меня сошлись все точки соприкосновения. Мы с ним были как два маленьких демона, которые еще не определились, какую сторону им принять — светлую или темную. Срывали уроки, вылезали из окон, проказничали, доводили училок.
Был один случай, за который мне до сих пор стыдно. Это был уже класс девятый. На уроке МХК мы сидели на первой парте втроем и ржали. Учительница Ирина Марковна не выдержала:
— Ценёв, ушел отсюда!
Я и так не особо любил школу, а тут ее реплика меня просто добила. Встаю и сквозь зубы кидаю:
— Стерва!