Кинг-Конг: как обезьяна произошла от человека
Когда будущему режиссеру Питеру Джексону было девять лет, он увидел по телевизору старого черно-белого «Кинг-Конга» 1933 года. Рыдая над трагической судьбой гигантской обезьяны, падающей с Эмпайр Стейт Билдинг, он решил, что тоже хочет снимать кино.
На следующий день Питер позаимствовал у родителей любительскую кинокамеру и начал экспериментировать с процессом покадровой анимации, передвигая собственноручно вылепленного пластилинового бронтозавра. Через три года Джексон попытался сделать свою версию «Кинг-Конга»; мать пожертвовала ему старую меховую накидку, которую он разрезал и натянул на проволочный каркас — так и получилась обезьяна. В качестве Эмпайр Стейт Билдинг фигурировала раскрашенная картонная модель, а прочие нью-йоркские небоскребы были нарисованы на простыне. Фильм, увы, никогда не был закончен…
Прошли годы. 29 февраля, поднимаясь на сцену Kodak Theatre, чтобы получить «Оскара» за «Властелина колец», Питер Джексон знал, что уже назавтра он возвращается к работе. Его ждал проект, о котором он мечтал с детства, — новый «Кинг-Конг». Только теперь в его распоряжении были технологии XXI века, голливудские деньги (бюджет фильма составил $207 млн.) и таланты из родной Новой Зеландии — творческий коллектив студий Weta Digital и Weta Workshop, закаленный в боях «Властелина колец». Работа над картиной потребовала огромных технических ресурсов: более 5 тысяч компьютеров сжирали столько энергии, что для студий пришлось строить отдельную подстанцию — иначе все окрестности рисковали остаться без электричества.
Ах, было б только с кем поговорить!
В своих предыдущих киноинкарнациях, 1933 и 1976 годов, Кинг-Конг был поочередно миниатюрной фигурой ростом чуть повыше куклы Барби, механическим роботом и статистом в обезьяньей шкуре. Питеру Джексону было с самого начала очевидно, что его Кинг-Конг будет цифровым.
Weta Digital приступила к работе над цифровой моделью Конга почти за два года до съемок. По замыслу Джексона, его герой должен был быть немолодым и изрядно потрепанным жизнью — с боевыми шрамами, сломанной челюстью и криво торчащим клыком. Кроме того, он обладал всеми внешними признаками огромной гориллы. Макет Кинг-Конга был отсканирован, и студия Weta Digital начала создание цифровой модели. Сначала в 3D моделировался скелет, затем ткани и мускулы, а после этого — шкура. Чтобы справиться с пятью миллионами волосков, покрывающих тело Кинг-Конга, была написана специальная программа.
Образ Кинг-Конга был ключом к успеху фильма, и режиссер не хотел ограничиваться бездушной компьютерной пустышкой. Конг в фильме испытывает множество разнообразных эмоций. У него нет дара речи, есть только мимика, и она должна была быть как можно более выразительной. Поэтому Джексон решил, что образ Кинг-Конга должен создавать настоящий актер, который входил бы в роль и проживал ее на экране. Так на сцене появился Энди Серкис, сыгравший несколько лет назад Горлума из «Властелина колец» на площадке для motion capture.
Motion capture предполагает, что актер, облепленный специальными точками-маркерами, проигрывает свои сцены в окружении цифровых камер. Из точек-маркеров складывается сложный рисунок актерской игры, на основе которого аниматоры создают персонаж. Таким образом получился Горлум во «Властелине колец» и герои Тома Хэнкса в «Полярном экспрессе». Аналогичная технология была использована и для нового «Кинг-Конга». На лицо Энди Серкису было налеплено 132 точки — чтобы не ускользнул ни один нюанс. «Я словно носил цифровую маску», — говорит актер. Он подошел к работе ответственно — раздобыл множество научной литературы и фильмов из жизни обезьян, два месяца изучал повадки горилл в лондонском зоопарке и съездил в места их естественного обитания — в Руанду. «Он играл Кинг-Конга сердцем, он создавал этот характер», — восторгается Питер Джексон.