Сати Спивакова: "В отличие от Каллас я абсолютно счастлива в личной жизни"
Я восхищаюсь актрисами, которые, имея маленьких детей, не бросают свое дело, это должно быть очень непросто. Актерство не предполагает счастливого, благостного материнства. Образ мадонны с младенцем не имеет отношения к ситуации, когда у женщины в доме появляется маленький ребенок, а ей нужно почти каждый день выходить на сцену, держать себя в тонусе — и физическом, и ментальном.
— Недавно в Театре Наций состоялась премьера спектакля «Канарейка», где вы играете оперную диву Марию Каллас. Почему выбрали такую героиню? Как вам кажется, кому она сегодня интересна?
— С моей стороны будет самонадеянно сказать, что я выбрала Каллас. Уверена: это роли выбирают артистов. Я уже участвую в двух постановках Театра Наций — «Метафизика любви» (снова о судьбе певицы — Полины Виардо) и замечательном спектакле «Моими глазами», оба ставил Дмитрий Сердюк. Поэтому когда Дима загорелся постановкой пьесы Терренса Макнелли «Мастер-класс» и предложил мне главную роль, согласилась не раздумывая. Правда случилось это не сразу. Год назад художественный руководитель театра Евгений Витальевич Миронов высказал идею сделать спектакль вокруг моих телепрограмм, от чего я категорически отказалась, мне не хотелось повторять себя, было неинтересно. Хотелось попробовать что-то новое. Мы приступили к репетициям в ноябре 2021 года, но в начале марта 2022-го держатели авторских прав из США отозвали согласие на постановку. Честно говоря, сама пьеса изначально вызывала у меня сомнения, она предполагала некое комическое шоу на сцене, что никак по-настоящему не раскрывало великую певицу. Поэтому появилась идея написать фантазию на тему, как Каллас провела свои последние дни, рассказать о ее судьбе, о том, что происходило в ее сознании. Я уцепилась за эту идею, тема показалась мне небанальной. А чем она сегодня может быть интересна? Мне кажется, всем. Судьба человека, артистки, женщины, которая вот-вот угаснет как свечка на ветру, вызывает интерес в любое время, в любом историческом контексте.
— Я посмотрела спектакль. Мне показалось, что он скорее имеет шанс быть высоко оцененным на театральных фестивалях, куда ходит особенная публика. Зрители должны как минимум знать, кто такая Мария Каллас, что за жизнь она прожила.
— Мне известно, что билеты на все июньские спектакли были проданы, и это меня удивило. Если бы наша постановка называлась «Мария Каллас», я бы поняла, почему на нее пошел народ. Про что «Канарейка», надо еще поискать. Но так сложилось, что в Театр Наций, особенно на спектакли, идущие в малом зале, ходит очень интеллигентная, думающая, образованная публика. Это очень модный сегодня театр, который и создавался для разной публики. Репертуар там строится так, что каждый зритель найдет что-то свое. Там идут большие спектакли «Мастер и Маргарита», «Иванов», но есть и совсем артхаусные «Сказки Пушкина», поставленные Робертом Уилсоном, есть авторские высказывания, такие как цикл «Наше все...». Дай Бог, чтобы эта постановка не затерялась в столь обширном репертуаре. Надеюсь, спектакль получился очень современным благодаря сценографии, свету, костюмам.
— В угоду любимому человеку Мария Каллас отказалась от сцены, блестящей карьеры. Вы ее понимаете?
— Это верхний слой. Я очень хорошо знаю ее жизнь, пересмотрела большое количество документальных фильмов, перечитала массу литературы. К тому же мы были фактически с ней «знакомы через одно рукопожатие». Я много общалась с ее импресарио Мишелем Глотцем, который более десяти лет работал с моим мужем Владимиром Спиваковым. Он выпускал все диски Каллас, дружил с ней до самого конца. Я очень много слышала о Марии от Мишеля. Есть доля правды в том, что когда в ее жизни появился миллиардер Аристотель Онассис, она перестала петь, взяла паузу на два года. Но Каллас это сделала не под его давлением, не было такого: прекращай петь, и все! В тот момент у великой певицы начались первые проблемы с голосом, потому что она работала на износ! У нее случались отмены спектаклей, появилась усталость. Она сама говорила об этом в интервью: вы думаете, что певцы — не живые люди, а машины по производству чуда, но я не могу производить чудо каждый день.
И потом, в жизни Каллас никогда не было такой сильной всепоглощающей любви. Онассиса она полюбила по-настоящему, и все вокруг отступило на второй план. В действительности Мария не пела два года, а с Онассисом они были вместе восемь с половиной лет. Объясняла это так: я дышу, я отдыхаю, я путешествую, я не хочу никого видеть. Позже она вернулась на сцену и пела много. О том, что Онассис женился на Джеки Кеннеди, Каллас узнала из газет, он не поставил ее в известность. И ужас публичного позора ее сломал, что говорит о хрупкости, ранимости, незащищенности этого огромного дара.
Мишель Глотц рассказывал мне, что голос Марии по-прежнему замечательно звучал, когда она оставалась наедине с роялем. Он пытался ее подбадривать:
— Ну вот же, все на месте.
Но Каллас отвечала:
— Да, Мишель, но боюсь, что стоит мне выйти на сцену и я не смогу ничего спеть.
Тенор Джузеппе Ди Стефано уговорил Марию поехать в мировое турне, у него тяжело болела дочь, нужны были деньги на лечение. Сохранились записи тех концертов, там слышно, как голос Каллас предательски подводит. Что-то сломалось у нее внутри, чуда уже не случалось. Ее накрыло жуткое отчаяние от двойной утраты. В документальных свидетельствах говорится, что Онассис был глубоко несчастен с Джеки, он пытался вернуться к Марии, но она сначала категорически его не приняла. Позже, чтобы успокоить скопище папарацци у своих окон, она все-таки пустила к себе Онассиса, они потихоньку стали общаться снова, но уже как добрые старые друзья. Каллас навещала его в госпитале, когда он умирал , а Джеки не приезжала из Америки. Но они заключили какой-то очень сложный брачный договор с вдовой президента Кеннеди, который Онассис был не в состоянии расторгнуть. Мне кажется, пока он был жив, в Марии, как в любой женщине, еще теплилась надежда, что доживать они будут вместе. Судя по рассказам Мишеля, по тому, что я прочла, с момента смерти Онассиса Мария перестала кого-либо принимать, ни с кем не общалась, не подходила к телефону, никого не хотела видеть, не отвечала на письма, замкнулась в себе. Жизнь Каллас продолжалась, а судьба закончилась. Последние два года она просто трагически угасала... С одной стороны, Мария начала петь с раннего возраста, с другой — ее творческая судьба оказалась очень короткой.
Год назад я снимала программу с Пласидо Доминго, он сетовал: «Я успел спеть со всеми великими, а с Каллас, к сожалению, не успел». Его поколение чуть моложе. Каллас на будущий год будет сто, а Доминго за восемьдесят.
— Поскольку вы упомянули Пласидо Доминго, не могу не спросить, что сегодня происходит в его жизни. Возобновился ли его контракт с Метрополитен-оперой, разобрались ли в ситуации, сложившейся после того, как какая-то дама обвинила его в сексуальных домогательствах?
— Ну, это же в последние годы случается повсеместно. Что происходит в жизни Доминго, я не знаю, потому что мы не очень близки. В прошлом году он давал концерт в рамках фестиваля «Черешневый лес», побывал в Москве благодаря Михаилу Куснировичу и моему супругу. Я просто взяла его за жабры и уговорила дать интервью. До этого все мои попытки с ним встретиться обычно наталкивались на стену отказов от людей, которые его окружают. Я не имела возможности обратиться к нему напрямую. Очень часто короля играет свита, Пласидо был не в курсе, что с ним хотят делать интервью для канала «Культура». Когда наконец встретились для съемки в его отеле, он спросил:
— Почему мы не едем к тебе в студию?
Я ответила:
— Потому что мне сказали, что вы никуда не ездите.
Каково же было его неподдельное удивление:
— Как? Почему?
Я говорю по-испански, это был козырь, о котором они не знали. А еще он очень доверяет своей жене Марте, которая села у монитора во время нашего разговора. Они же привыкли к интервью, где главные вопросы — как вы переживаете свалившиеся на вас неприятности или что вы едите на завтрак. Уже через 15 минут Марта появилась в дверях, подняла вверх большой палец и сказала по-испански, что это блистательное интервью: «Продолжайте, говорите». Вместо 40 минут мы проговорили 2 часа.
Понимаю его безумное желание быть на сцене, это даже не желание, а способ существования. Человек с такой энергией не может не выходить на сцену. Он сам прекрасно осознает, что уже давно не поет в теноровой тесситуре, но нашел форму и возможность петь ниже регистром, баритоном. Понятное дело, критически настроенные люди осуждают его за то, что он не остался живой легендой, а продолжает выходить на сцену. Доминго очень тонкий музыкант, думаю, ему абсолютно безразлично, что о нем говорят люди, которые предпочли бы, чтобы он при жизни стал музейной реликвией. Гораздо важнее для него продолжать жизнь с музыкой и делиться опытом. Доминго много лет проводит замечательный конкурс «Опералия», и вообще, он изумительный человек, очень интересная личность, тонкий, трогательный, без звездной болезни, с чувством юмора, таких людей, как он, очень мало.
— Возвращусь к Каллас, в середине спектакля есть сильный кусок, когда она вспоминает о том, как Онассис заставлял ее петь то, что она не хотела, доминировал, чуть ли не унижал. Но она все равно с ним оставалась. Как вы можете ее оправдать? Вы бы остались с таким мужчиной рядом, учитывая, что он миллиардер?
— Дело было даже не в деньгах. Под самый конец спектакля героиня понимает, что дорожила мужчиной больше, чем своим даром, и в этом ее несчастье. В последнем письме она говорит: «С тобой я себе изменила». Я могу это оправдать, мне кажется, в этом и есть величие Каллас. У нас там звучат слова из ее интервью: «Во мне живут две женщины. Есть Мария, но есть и Каллас, и я стараюсь ей соответствовать». Я понимаю, что это две разные субстанции, великая Каллас La Divina и Мария, с детства неуверенная в себе девочка, одинокая, любившая отца, которого она практически не видела, постоянно находившаяся под гнетом властной, жесткой, вздорной матери, некрасивая, с ужасной кожей, почти слепая. Она действительно очень плохо видела. Многие музыканты свидетельствуют, что Мария учила партитуру так, чтобы не смотреть на дирижера, потому что не могла его разглядеть. Но это давало ей необыкновенную свободу на сцене. Ценой титанических усилий из некрасивой толстушки Каллас превратилась в красавицу, как сейчас принято говорить, в икону стиля. Судьба свела их с Онассисом, когда ей еще не исполнилось сорока, она была в самом расцвете женственности. Видимо, он подходил ей физиологически, разбудил в ней страсть, о которой она всю жизнь пела, но не представляла, что это на самом деле. Так что могу Марию легко оправдать. Посмотрите на фото Онассиса — внешне он же чудовище. А когда читаешь мемуары тех, кто его знал, понимаешь, каким харизматичным он был, как умел шутить, очаровывать окружающих. Думаю, что в Онассисе Марию привлекало то, что он видел в ней не богиню, с которой сдували пылинки, а девочку, нуждавшуюся в его защите.
Если женщина в довольно преклонном возрасте соглашается сделать аборт, лишь бы любимый с ней остался, это много значит. Она же ждала ребенка и мечтала родить, а он ей запретил: не рожай. Она и не родила. Я думаю, это тоже стало одной из причин их разрыва. Мария готова была принести любые жертвы, совсем не из-за денег Аристотеля, она довольно прилично зарабатывала сама.