Письмо редактора
«А напой-ка мне еще и «Подмосковные вечера», — худрук в форме капитана 3-го ранга смотрел на меня словно кот на барахтающуюся в сметане мышь. — М-да, по тембру ты явно второй тенор. . . А вот по росту — баритон!» Иезуитски улыбнувшись, мой мучитель третьего ранга провозгласил: «Отныне, товарищ матрос, петь и говорить вы будете только баритоном!» В знак покорности судьбе я пискнул «Есть!», и начальственная длань внесла мои ФИО в анналы Ансамбля песни и пляски одной маленькой, но гордой военной флотилии. На следующий после «Подмосковных вечеров» день настало «утро стрелецкой казни». Отчаянно труся, я проскользнул в хоровой класс, где вот-вот должна была начаться спевка. Там меня уже ожидали старшие товарищи — матерые «засраки» (заслуженные работники культуры.