Москвич по имени Петр
Расчетливая немка сделала ошибку: решила поддерживать страсть Петра холодностью и в письмах к нему не допускала ни единого ласкового слова. Если бы Анна знала, что царь всерьез размышляет о женитьбе, останавливает его только неуверенность в том, что он и правда любим...
...Он толком не помнил отца — позже жадно слушал рассказы о том, каким тот был. Говорили: мол, веселым, умным и для страны сумел кое-чего добиться. При Алексее Михайловиче вернулась в Россию Украина, разделенная между соседними государствами, была выиграна война с Польшей, уняла амбиции Литва, начались реформы... О том, как видел свою миссию батюшка, можно было узнать из его «свода законов» под названием Соборное уложение.
В сочувственном шепоте тех, кто знал государя, проскальзывало, что тот сильно горевал, похоронив горячо любимую жену Марию Милославскую. У них было тринадцать детей: пятеро сыновей, восемь дочек, в родах младшей царица и умерла от горячки. Да и до того родители хлебнули горя — умер их первенец Дмитрий, еще одна царевна, младший Симеон, а через год после смерти матери — наследник престола шестнадцатилетний Алексей.
Алексей Михайлович прожил с любимой женой двадцать один год, через шесть дней после ее кончины ему сравнялось сорок. Он остался с двумя сыновьями — Федором и Иваном и шестью дочерьми. Сыновья были хилыми и слабыми, девочки тосковали без женской ласки, им нужна была мать, а государству — царица. Помазанник божий не мог позволить себе долгого траура...
Наталью Нарышкину он впервые встретил в доме давнего друга, боярина Артамона Матвеева. Тот был женат на англичанке, устроил домашний театр, давал приемы и концерты. Его воспитанница и дальняя родственница Наталья была хороша собой, умна и по тем временам неплохо образованна. В этом доме женщин не запирали на их половине — они имели все права хозяек и светских львиц, пусть такого понятия в те времена и не существовало. Однажды во время визита венценосного гостя юная Наталья поднесла ему водку, икру и копченую рыбу. И тот задержал на девушке взгляд.
Артамон Матвеев был весьма неглуп — и расстарался, чтобы включить воспитанницу в число семидесяти потенциальных избранниц на царских смотринах. Нарышкина была тридцать шестой по счету. И овдовевший государь, который думал, что ничего хорошего с ним в жизни уже не случится, почувствовал, как екнуло сердце.
Девятнадцатилетняя Наталья приглянулась Алексею Михайловичу. А вот его детям — нет, и позже падчерицы будут зло припоминать ей, как «с мужиками за одним столом вино пила», даром что речь шла об иностранных дипломатах. Это же надо, какая неслыханная дерзость — царице-то окна кареты открывать, когда по Москве едет, и самой на белый свет смотреть, и простому люду давать возможность себя видеть! А с мужем на охоту ездить?! А танцы да спектакли устраивать?!
И главное, никак не получалось вразумить влюбленного царя, который все еретические выходки жены только приветствовал, вместо того чтобы наказать примерно, запереть и посадить на хлеб и воду, предварительно оттаскав за косу. Милославские ее ненавидели и самозабвенно плели интриги. Даже настояли на официальном расследовании, обвинив коварного Артамона с воспитанницей в том, что обольстили царя с помощью приворотного зелья. Да только попусту старались. А уж когда Наталья Кирилловна забеременела, стало ясно: Алексей Михайлович совсем от любви ослеп.
Тому предшествовал поразительный случай. Придворный звездочет через полгода после свадьбы возвестил, что небеса сулят зачатие царицей сына, которого ожидает необыкновенная судьба и небывалая слава, какая и не снилась ни одному из русских самодержцев. Ровно через девять месяцев после оглашения пророчества, двадцать восьмого мая 1672 года, начались роды. Наталья Кирилловна страдала почти трое суток и была близка к смерти — ее даже причастили и соборовали. Тридцатого мая предсказатель заверил сходившего с ума от ужаса царя, что через пять часов все закончится благополучно, а затем стал на коленях молиться, чтобы роды продлились еще хотя бы час. Он предвидел: если царевич родится в первые полчаса, то умрет через пятьдесят лет с небольшим, а если во второй половине — проживет семьдесят. В тот же миг, когда придворный кудесник объяснил это царю, сообщили, что супруга его родила сына. Младенец был на редкость крупным и здоровым. Ему дали имя Петр.
Через год, в августе 1673-го, у Петра появилась сестра Наташа. Наталья Кирилловна растила детей в непривычной свободе, чему муж ее не противился. Сына одевали в военный мундир, сшитый в Немецкой (Кукуйской) слободе, никаких мамок и нянек к наследнику не приставляли. Увы, счастливое время продлилось недолго — в феврале 1676 года Алексей Михайлович скоропостижно скончался и двадцатипятилетняя царица стала вдовой.
Престол занял царевич Федор — тихий, мягкий, с детства не слишком здоровый. В отличие от отца охотой он не увлекался, зато был буквально одержим лошадьми. И первое, что сделал, взойдя на престол, — занялся Конюшенным приказом, стал покупать жеребцов-производителей в Европе и выменивать породистых коней у послов. Он активно занимался строительством — по личному распоряжению царя в Москве и дворцовых селах перестроили или возвели заново пятьдесят пять объектов, причем по его собственным архитектурным заказам. Среди них — Кремлевский дворец с хоромами для царской семьи, церквями, мастерскими палатами (начиная с Оружейной), зданиями приказов, галереями и переходами, храмы в Котельниках и на Пресне, ворота в Алексеевском, колокольня в Измайлове, каменные корпуса под Академию на Никольской.
При царе Федоре Алексеевиче не водилось помощников, все решения он принимал единолично и государевы печати держал при себе. В 1681 году приказал заменить традиционную придворную одежду на европейскую — и в Кремль не пускали тех, кто по старинке носил охабни и однорядки. Впрочем, излишне Федор Алексеевич не усердствовал, бороды придворным будет рубить уже Петр — и столкнется с гораздо большим противодействием. Пока же старший брат младшего (и своего крестника) баловал. Сделал для него потешную площадку с военным шатром и корабликом на пруду.
Под руководством воспитателя Никиты Зотова Петр не только учил Часослов и Евангелие, но и постигал азы российской истории (в языках и прочих науках Зотов, увы, был не силен) — специально для царевича сделали развлекательные книжки с картинками, он изучал «Артикул со всеми военными экзерцициями» и жизнь западных городов с их архитектурой и флотом.
Федор умер в двадцать один год, весной 1682-го. На трон должен был взойти кроткий, мягкий и набожный Иван. Однако клан Нарышкиных пустил слух о том, что пятнадцатилетний наследник «скорбный головой от природы, склонен к заиканию, плохо видит и недомогает цингой». Взамен ему предложили Петра — при матери-регентше. Началась подковерная война: на ненавистных ловкачей Нарышкиных ополчились многие бояре, готовые отстаивать законное право Ивана на престол. При этом сам Иван Алексеевич не слишком горел желанием царствовать и мечтал связать жизнь с церковью. Зато его властная сестра Софья была готова на все, чтобы отстоять интересы Милославских. И на этом пути никого щадить не собиралась.
Как знать, вполне возможно, что жизнерадостный отрок Петруша спустя годы таким бы и остался, если бы не страшные события 1682 года. Тогда он мог погибнуть. Маленький царевич своими глазами видел Стрелецкий бунт, подведший черту, разом отсекшую его детство. По приказу Софьи стрельцы ворвались в Кремль и подняли на копья тех, кого он любил. Среди погибших были Артамон Матвеев — ближайший друг Алексея Михайловича и опекун Натальи Кирилловны, а также родной дядя Петра. Сам мальчик, его мать и младшая сестра уцелели чудом. Память о той звериной жестокости останется с Петром навсегда — эпилептические припадки, заикание, нервный тик, подергивание головой и резкие перепады настроения будут сопровождать его всю жизнь.
Результатом тех черных дней стало воцарение двух братьев под контролем Софьи. Не приди бояре к компромиссу, в стране разразилась бы гражданская война. Так что двадцать пятого июня Ивана V и Петра Первого венчали на царство в кремлевском Успенском соборе — Ивана шапкой Мономаха, Петра — ее копией.
После этого Наталью Кирилловну с ее «волчонком» отправили в Преображенский дворец да и забыли о них, постылых. Никто их там не навещал, воспитанием Петра больше не занимались. Меж тем характер его после пережитых потрясений совершенно испортился — спустя столетия появится определение «гиперактивный», пока же царственного отрока можно было назвать как минимум своенравным, неусидчивым и крайне вспыльчивым. Мать потеряла на него всякое влияние и могла только молиться о том, чтобы норов сына умерился.
Софья же правила безраздельно — вместе с любовником Василием Голицыным, а богомольному Ивану дали возможность полностью погрузиться в милую сердцу церковную жизнь. На восемнадцатом году царевна решила брата женить — и таким образом править при его наследниках. Это значило, к слову, что постылого Петра можно не убивать, он уже не будет представлять опасности, если род Милославских продолжится. Кроткий Иван послушался, однако едва ли не в первый раз проявил волю — решил сам выбрать жену. И остановил выбор на Прасковье Салтыковой, с которой венчался в 1684 году. Опальных Наталью Кирилловну и Петра на свадьбу звать не хотели, но вняли требованию патриарха и привезли Нарышкиных из их медвежьего преображенского угла. Софья не видела Петра год — и поразилась переменам: тот выглядел значительно старше своих двенадцати лет и его колючий взгляд внушал тревогу. Не стоит ли вернуться к идее его устранения?..