Моряк и принцесса
Девятого августа 1913 года императорская яхта «Штандарт» вышла из Севастопольской бухты и взяла курс на Ялту. Августейшая семья стояла на палубе и с нетерпением ждала, когда в зелени парков покажется любимое итальянское палаццо — белоснежный Ливадийский дворец...
Крымская земля встретила Романовых полдневным зноем. Когда миновали виноградники и по главной подъездной дороге въехали в ворота, на которых висела табличка «Имение Его Императорского Величества», глазам предстал Ливадийский дворец. Построенный два года назад, он будто парил на фоне синего неба и сливающегося с ним моря. Арочные окна, изящные аркады, украшенные тонкой резьбой, мраморные колонны делали его легким и воздушным. Стены из прохладного инкерманского камня отсвечивали крахмальной белизной.
Парадные залы и жилые комнаты наполнились звонкими голосами великих княжон — Ольги, Татьяны, Марии, Анастасии — и их младшего брата Алексея. Особенно счастлива была старшая дочь императора Ольга. Еще в Севастополе, поднимаясь по трапу, она увидела его, свое С. — солнце, счастье, сокровище. Он протянул ей руку и помог взойти на борт «Штандарта». Яхта бросила якорь на ялтинском рейде, а значит, видеться теперь они будут часто...
Летней столицей империи Крым стал еще при Александре II. После того как лейб-медик Боткин признал схожесть благотворного здешнего климата со средиземноморским, царская семья приобрела в 1861 году имение под Ялтой под названием «Ливадия». Вслед за Романовыми в Крым стала стекаться русская аристократия — отдыхать в непосредственной близости от монаршей фамилии считалось престижным.
Фешенебельные летние резиденции тянулись вдоль всего южного побережья, превращая его в настоящую русскую Ривьеру. А скромная провинциальная Ялта сделалась модным курортом, русской Ниццей. При этом те, кому приходили в голову эти сравнения, отмечали превосходство киммерийских пейзажей и климата перед французскими.
В Ливадии Романовы вели тихую размеренную жизнь. Здесь не следовали чересчур жесткому придворному этикету и отдыхали от назойливой предупредительности царедворцев. Николай часто ездил по улицам Ялты или вдоль набережной в открытом авто. Иногда сопровождал императрицу в поездках за покупками, что в Петербурге даже представить было немыслимо.
Юные княжны ходили с фрейлинами по магазинам, не упуская случая заглянуть к «Флориану» — пирожные во французской кондитерской продавались изумительные. Им нравилось, смешавшись с нарядной толпой, делать покупки как все остальные. Когда барышень не узнавали, они приходили в восторг.
Утро начиналось с чашки кофе на балконе. Пока Николай работал в своем кабинете с документами и принимал ежедневный отчет министра двора Владимира Фредерикса, дети занимались с преподавателями. Затем следовал завтрак в кругу семьи. Дни были наполнены прогулками, катанием по парку на велосипедах, плаванием на байдарках, походами в горы, теннисом и модным «бэдминтоном».
Несказанное удовольствие доставляли морские ванны: государь и его дочери прекрасно плавали. Купания были доступны и челяди. «Все наши люди, казаки, солдаты плещутся направо и налево от нас в известные часы, — писал Николай матери, Марии Федоровне, — и такая возня происходит на берегу, весело смотреть!» После позднего обеда читали вслух, пели под гитару, играли на бильярде, увлекались синематографом.
Ялтинский архитектор Николай Краснов, придав Ливадийскому дворцу вид палаццо времен итальянского Возрождения, сделал все, чтобы внутренняя планировка соответствовала запросам нового времени. Особняк имел электрическое освещение, центральное отопление с вентиляцией, горячую и холодную воду (а для ванн — морскую), лифт и телефон. Личные покои хозяев располагались на втором этаже. Их обустроили в стиле модерн со свойственным ему изысканным подбором материалов и обивочных тканей.
Императорская семья въехала в новый дворец еще в 1911-м.
— Я в восторге от своего верхнего кабинета, — говорил Николай.
— А нам с Марией понравилась электрическая подъемная машина на солярий, — вторила отцу младшая дочь Анастасия. — Будем на ней кататься в плохую погоду.
Лифт и в самом деле был замечательный. Кабину, устланную ковром, изготовили из красного дерева, украсили зеркалами и поставили диван. Радовали Анастасию и телефонные аппараты из полированного ореха. «Повисеть на телефоне» она особенно любила.
Зодчий был обласкан царской семьей. Даже обычно замкнутая императрица очень к нему благоволила и не только назначила учителем рисования для своих детей, но и часто приглашала к утреннему чаю. Сегодня к ней в гости пожаловали сестра мужа Ксения Александровна и княгиня Зинаида Николаевна Юсупова. Краснов терялся в присутствии столь важных дам, заикался и краснел. Казалось, ему легче выстроить еще один дворец, чем вести светские беседы и расшаркиваться на паркетах.
— Какое счастье, Николай Петрович, что вы предусмотрели множество террас, галерей и лоджий, — пришла на выручку Александра Федоровна. — Мы сидим и наслаждаемся морским бризом и ароматами садовых цветов.
— Как и положено в архитектурной фантазии на тему Италии, государыня. Южный дворец должен быть весь открыт морю и солнцу, — отрапортовал Краснов.
— Как успехи девочек? — поинтересовалась государыня.
Ответить архитектор не успел. Из будуара императрицы вдруг раздалось глубокое низкое контральто знаменитой цыганки Вари Паниной. Это проказница Анастасия на всю мощь завела граммофон, а Мария села за рояль и быстрыми пальчиками пробежала по клавишам. Какофония звуков нарушила тишину ленивого дачного утра.
— Оля, — позвала мать старшую, — пожалуйста, утихомирь баловниц.
Краснов же был очень доволен: шалости девочек освободили его от тяжкой повинности продолжать светскую беседу.
— Простите, сударыни, у меня урок, — поспешил он откланяться.
Не найдя сестер в комнатах, Ольга вышла в парк и углубилась в аллеи.
— Оленька, Оля, — вдруг откуда-то сверху позвала Анастасия.
Она сидела на ветке старого дуба и болтала полными ножками в белых чулках. Соломенная шляпка съехала на затылок, русые с рыжеватым оттенком локоны растрепались.
— Зачем ты забралась туда?
— Боюсь, мама будет ругать. Вот и решила переждать тут, пока все не успокоится.
— Но Николай Петрович ждет тебя и Марию на урок. Немедленно отправляйся в классную комнату.
Проказница скатилась с дерева и помчалась в сторону дворца. Маленькая «Настаська» была неистощима на выдумки, шалости и проказы. Могла часами без устали носиться по парку, играя в прятки, любила лапту и фанты. Она умела подмечать забавные черты людей и талантливо их имитировать, за что получила от отца прозвище «наш домашний клоун». Столь же легким и веселым нравом обладала Мария, красавица с ярким румянцем, которую за покладистый нрав и немного мешковатую услужливость нарекли «наш добрый толстый Туту».
Ольга прошла по извилистой дорожке парка к месту, откуда открывался прекрасный вид на Ялту, и всмотрелась в даль, где на рейде стоял «Штандарт». Княжна знала: там, на яхте, сегодня дежурит ее тайное счастье...
Он появился на императорской яхте в 1911 году. Ему двадцать с небольшим, прекрасно воспитан, хорош собой, к тому же герой.
— Ваше Величество, разрешите представить мичмана Павла Воронова, прибывшего к нам с крейсера «Адмирал Макаров», — отрекомендовал незнакомца старший офицер «Штандарта» Николай Саблин. — Будучи гардемарином, Павел Алексеевич принял участие в спасении пострадавших при землетрясении в Мессине в 1908 году.
Воронов с достоинством поклонился.
— То есть вы были не только свидетелем, но и непосредственным участником трагических событий в Италии? — поинтересовался император.
— Да, Ваше Величество.
— Надеюсь, не откажетесь посетить нас и рассказать об этом?
— Почту за честь, государь.
В этот момент на палубу выбежал семилетний Алексей. Отец время от времени окликал расшалившегося ребенка, чтобы угомонить, но тот делал вид, что не слышит.
— Молодой человек, — с легкой укоризной обратился мичман к цесаревичу. — Мы находимся на военном корабле, а вы балуетесь.
Наследник оторопел и вопросительно взглянул на родителя — он не привык к замечаниям. Император пожал плечами и повернувшись к Воронову, незаметно для сына поднял вверх большой палец.
В ноябре того же года Ольге Николаевне исполнилось шестнадцать. По этому случаю в только что отстроенном Ливадийском дворце Николай II давал большой бал. Съехалось много гостей: великие князья с семьями, знакомые, проживающие в Ялте и окрестностях, офицеры «Штандарта» и местного гарнизона. Белый мраморный зал — парадная столовая дворца, рассчитанный на сто человек, был ярко освещен. В вестибюле играл оркестр военных трубачей.
Ольга в длинном розовом платье, с высоко забранными светло-русыми волосами принимала поздравления. Личико именинницы горело таким радостным смущением, такой юностью и жаждой жизни, что от него невозможно было отвести глаз. К княжне подводили блестящих офицеров, она танцевала со всеми и по окончании благодарила чуть заметным кивком головы.