Порой я впадал в байронизм, в печоринство, в состояние отрешенности от мира

Караван историйЗнаменитости

Андрей Соколов: «Я думал, в моей жизни уже все случилось»

Беседовала Ирина Кравченко

На Андрее: рубашка и брюки Gant

Порой я впадал в байронизм, в печоринство, в состояние отрешенности от мира, переживая эти драматические процессы в гордом одиночестве. Не мог себе позволить, чтобы страждущую душу кто-либо лицезрел в таком состоянии. Сейчас, оглядываясь назад, не совсем понимаю, как это все уживалось «в одном флаконе» — максимализм и состояние пофигизма, радость жизни и периодическая тяга к депрессии, безумные выходки на фоне вечного поиска ответа на вопрос о смысле жизни.

— Во времена, увы, ушедшей в прошлое благословенной юности я часто приезжал на дачу в подмосковном Домодедове, закрывался в четырех стенах и творил — сочинял стихи или записывал приходившие в голову мысли, непременно страдая от осознания бренности бытия. Чувствовал в себе таланты Пушкина и Есенина, помноженные на дарование Блока, находился на одной волне как минимум с Печориным. В пятнадцать лет я часто бывал пленником усталости и разочарования в жизни. В двадцать пять появилось ощущение, что «все увидел, все испытал», вкусил все предначертанное судьбой и ничего нового в моей жизни уже не будет. Я и вправду к этим «преклонным» годам познал многое...

Семья, в которой вырос, была среднестатистической: отец прошел путь от слесаря-сантехника до главного инженера треста, мама работала инженером-энергетиком. Родители жили непросто — то сходились, то расходились, а когда я оканчивал школу, расстались насовсем. Отец помогал материально, а со своими душевными треволнениями я шел к маме. Да, был, что называется, маменькиным сынком, находясь под колпаком ее любви и заботы. Родом из многодетной семьи, она имела большой опыт в воспитании младших братьев и сестер и, по большому счету, ничего мне не запрещала. И я просто не мог позволить себе злоупотреблять ее доверием.

Родители. Фото: М. Штейнбок/7 дней

К тому же дни мои были забиты до отказа, увлечений — море, к примеру хоккей, который начался со школьной команды, а потом — «Золотая шайба», «Авангард», «Крылья Советов». Приходилось мотаться с вратарским баулом из Чертанова, где мы жили, по всей Москве. Выигрывали и первенство района, становились и чемпионами столицы. Надо сказать, что один из первых ударов по моему самолюбию был связан с хоккеем. Я завоевал репутацию «сухого» вратаря — не пропускал ни одной шайбы, и на одном из самых ответственных матчей партнеры по команде, оставив без защиты мои ворота, переместились всей толпой на сторону противника. В результате я пропустил гол именно тогда, когда на меня надеялись как на каменную стену. Это было... нелегко. Хоккей отнимал много времени, и учеба в школе начала хромать. В дневнике появились тройки и двойки, это был уже восьмой или девятый класс. И ледовые баталии ушли в небытие.

Параллельно я занимался бальными танцами, причем весьма успешно: высшим достижением стал выигранный чемпионат Москвы. Помню, непонятно по какой причине нашу пару тогда забыли вызвать на последний танец — пришлось выступать одним. И вот стоим со Светой Пахомовой, а вокруг только зрители и жюри... Тогда я понял, что такое кураж и ответственность за партнершу. Было плевать, как танцую сам, главное — как выглядит моя дама! В общем, победили.

Однако с танцами тоже пришлось распрощаться. За год я вырос сантиметров на пятнадцать — двадцать, в плечах с сорок шестого размера раздался до пятидесятого — пятьдесят второго. Стандарты для танцоров в то время были строгими, так что и это увлечение пришлось оставить в прошлом. К слову, моя последняя партнерша, Ира Соломатина, выросла до зондер-класса и, насколько знаю, сегодня — одна из лучших тренеров мирового уровня.

— Вы однажды признались, что в какой-то момент почувствовали нехватку мужского воспитания. Что имели в виду?

— Такие мудрые мысли лезли в мою головушку в старших классах, поводом к чему стала одна непростая ситуация. В Чертанове в те времена существовало местечко, называвшееся «Бродвей». Неспокойное, но козырное. Пройтись по нему, особенно ближе к ночи, считалось высшим шиком. С одной стороны — дома, с другой — лесополоса, а на самом «Бродвее» — редкие фонари. В один из вечеров мы небольшой школьной компанией вышли на променад и наткнулись на группу ребят гораздо старше, среди которых был один «герой», только что вернувшийся из мест не столь отдаленных. Случился конфликт, который не перерос в драку, но...

Ощущение мурашек в животе запомнил отчетливо. Испугался здорово, поэтому, поразмыслив на досуге на эту тему, решил выжигать в себе страх каленым железом и в ежедневный график включил восточные единоборства. Года через два, уже не на «Бродвее», силового решения вопроса избежать не удалось, и я с удовлетворением отметил, что занятия не прошли даром. Но понял, что на всякую силу найдется еще большая сила и споры надо решать, используя не руки, а голову. Компромисс — то, к пониманию чего приходишь, к сожалению, не сразу, и счастье, если к этому времени все составляющие твоего организма целы.

Мама, как ни громко звучит, посвятила мне жизнь, что, на мой взгляд, — подвиг. Молодая красивая женщина, вокруг столько всего манкого... Я достаточно рано осознал, что мужчина должен быть самостоятельным и иметь некую материальную основу «под ногами». Первые заработки начались лет в четырнадцать, по окончании курсов слесарей-сантехников, куда попал по наводке отца. Ударно отучился там три месяца вместо школьной практики и начал шабашить где только возможно.

На первые деньги подарил маме стиральную машину. А когда в семнадцать стал просыпаться по ночам от того, что видел себя за рулем «жигулей», понял: мечта требует срочной реализации. Во время каникул поехал на строительство БАМа, в поселок Стрежевой, где тогда работал отец. Оказалось все непросто: помимо проблемных бытовых условий там сложный климат. Вокруг болота, воздух разреженный, и для расширения сосудов прямо-таки с утра рюмочка горячительного появлялась не так уж редко. Я этим не баловался, но именно тогда понял, насколько удивительны ресурсы человеческого организма.

Как-то поехали за трубами: крановщик на ЗИЛе, водитель «Урала» с прицепом, ну и я с ними. Ехали долго, вместо дорог — одни направления, по пути мне довелось подстрелить глухаря. Зарулив в одну из деревень, наткнулись на местный продуктовый магазин, куда как раз приехала автолавка со спиртным. Естественно, пара ящиков с благословенным напитком перекочевала к нам, и под вечер мы развели костер, запекли глухаря, поставили ящик рядышком и начали злоупотреблять. На втором стакане я сломался и отправился спать в «Урал», а приятели продолжили пиршество уже вдвоем. Когда утром проснулся и подошел к кострищу, в ящике оставалось две непочатые бутылки водки. За ночь мужики хлопнули почти все! Напарник залез в кабину «Урала», из последних сил вцепился в руль, только он и удерживал его на сиденье. Пришлось мне занять место водителя. Я умел баранку крутить, но не у тягачей. Ничего, получилось. Захочешь выжить, не такому научишься.

В то время на шабашках удавалось зарабатывать по триста — четыреста рублей в месяц, это когда зарплата инженера была сто двадцать. В общем, в восемнадцать лет стал обладателем пусть не новых, но «жигулей». Впарили мне убитые напрочь, но я был счастлив! Купил еще и джинсы, первые в своей жизни, неважно, что оказались советскими, важно, что достал!

Фото: из архива А. Соколова

Но материальные блага не отвратили от главного. В первый год после окончания школы я успешно провалил экзамены в МАТИ (Московский авиационный технологический институт. — Прим. ред.) и стал готовиться к «реабилитации» — тратил деньги на репетиторов, занимался с утра до ночи, и вторая попытка увенчалась успехом. Началась стопроцентная студенческая жизнь. «От сессии до сессии живут студенты весело» — это точно про нашу компанию. Я, особо не утруждаясь, посещал занятия, а еще постоянно подрабатывал — вахтером, грузчиком, «бомбил» на машине, ездил при случае со стройотрядами. Мог себе позволить вместе с друзьями позавтракать в Москве, пообедать в Питере, а отужинать, скажем, в Киеве. Пальцы были веером, хотя ветер в наших головах не сказать чтобы гулял — про учебу помнили. Однажды умудрились подъехать к институту одновременно с деканом. Я — на «жигулях» одиннадцатой модели, приятели — на «девятке» и «семерке». Декан был на «Запорожце», и больше трояка с тех пор мы по его дисциплине не получали.

— Деньги, машина, учеба в хорошем вузе... Вы просто счастливец на белом коне. Явно и девушкам нравились?

— Ну... Чего там лукавить. Хотя как раз в то время у меня продолжался период безответной влюбленности, которая началась еще в детстве. Но моя несравненная предпочла другого, вышла замуж, родила. И все-таки первое серьезное чувство долго служило неким щитом, ограждавшим от многого.

Порой впадал в байронизм, в печоринство, в состояние отрешенности от мира, переживая эти драматические процессы в гордом одиночестве. Я не мог себе позволить, чтобы страждущую душу кто-либо лицезрел в таком состоянии, тем более что друзья всегда считали сильным духом и искали у меня поддержки. А самого раздирали сплошные противоречия, бросая из огня да в полымя. Мог повиснуть на одной руке, уцепившись за перила балкона на одиннадцатом этаже, и наоборот, запереться и сидеть в четырех стенах как отшельник, складывая вирши. Сейчас, оглядываясь назад, не совсем понимаю, как это все уживалось «в одном флаконе» — максимализм и состояние пофигизма, радость жизни и периодическая тяга к депрессии, безумные выходки на фоне вечного поиска ответа на вопрос о смысле жизни.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Запретный роман Запретный роман

Лина Кавальери — звезда «прекрасной эпохи»

Караван историй
Системный оракул Системный оракул

Создатели стартапа из Дубны собираются предсказывать преступления.

РБК
Алена Хмельницкая: «Главное — нравиться себе самой» Алена Хмельницкая: «Главное — нравиться себе самой»

Меня очень долго не устраивала собственная внешность

Караван историй
Приключения неуловимых Приключения неуловимых

Тараканы вернулись! Если у тебя их еще нет, то жди

Maxim
Мартовские гиды Мартовские гиды

Что подарить женщине на Восьмое марта, если она совсем ненормальная?

Maxim
Аглая Шиловская: Люблю смотреть кино, и жанр не имеет значения Аглая Шиловская: Люблю смотреть кино, и жанр не имеет значения

Выучить английский в совершенстве и просыпаться от пения птиц – актриса мечтает о том же, о чем и многие из нас.

Лиза
Вам и кар­та в руки Вам и кар­та в руки

Как не позволить жизненным перипетиям лишить вас секса

Glamour
Александр Паль Александр Паль

Александра Паля до сих пор вспоминают как лысого гопника из «Горько!»

Esquire
Верхом на айсберге Верхом на айсберге

Вейкбордисты взлетают над айсбергами

Популярная механика
8 жен­щин, ко­то­рые из­ме­ни­ли мою жизнь 8 жен­щин, ко­то­рые из­ме­ни­ли мою жизнь

Полина Гагарина о своих ролевых моделях

Glamour
Правила жизни Правила жизни

Доктор Лиза.

Лиза
Он точно не такой Он точно не такой

Думала, что “пикаперы” – комичный пережиток 2000-х? Не тут-то было!

Cosmopolitan
Болевые ка­чества Болевые ка­чества

Кли­ен­тки кос­ме­то­ло­ги­че­ских кли­ник и вра­чей: требует ли красота жертв

Glamour
Джуд Лоу Джуд Лоу

Джуд Лоу – большой поклонник кино, завзятый театрал и спортивный фанат

Esquire
“Причина социальной тревоги – страх быть отвергнутым” “Причина социальной тревоги – страх быть отвергнутым”

Стеснительность иногда превращается в расстройство, которое мешает нам жить

Psychologies
Заявить ему о своих требованиях Заявить ему о своих требованиях

Мы работаем лучше, если чувствуем душевное равновесие

Psychologies
Наталия Киндинова. Память сердца Наталия Киндинова. Память сердца

С младшим братом Женей Киндиновым у нас одна актерская природа

Караван историй
“C трех лет я знала, чего хочу, остальное было неважно” “C трех лет я знала, чего хочу, остальное было неважно”

История счастливой любви длиной в жизнь

Psychologies
Двигатель прогресса Двигатель прогресса

Рубен Варданян — сооснователь «Сколково», бизнесмен и филантроп.

GQ
Kia Sportage Kia Sportage

Длинный ряд проблем не помешал третьему Sportage стать популярным и действительно массовым. Его внешность и харизма с лихвой компенсируют все возможные неурядицы.

АвтоМир
Человек, который умел проходить сквозь двери Человек, который умел проходить сквозь двери

Леонид Каганов рассказывает, как изменилась его жизнь после вживления микрочипа

Maxim
Елена Борщева Елена Борщева

Интервью. Елена Борщева: «В семейных отношениях главное – интеллектуальная страсть!»

Лиза
Любимчик миллиардера Любимчик миллиардера

Стипендиат Питера Тиля Джеймс Прауд создает гаджет для сна, конкурируя с Google и Apple.

Forbes
Иван И. Твердовский Иван И. Твердовский

Ивана Твердовского называют русским фон Триером

Esquire
Раздвигая границы Раздвигая границы

Кристен Стюарт о фильме «Персональный покупатель».

GQ
Максим Диденко Максим Диденко

Максим Диденко стал едва ли не самым востребованным театральным режиссером

Esquire
Фанни Каплан Фанни Каплан

Фанни Каплан. Загадка женщины с зонтом

Караван историй
Иван Агапов: «Мне до сих пор снятся Абдулов и Янковский» Иван Агапов: «Мне до сих пор снятся Абдулов и Янковский»

В «Ленкоме» никогда не вспоминают об ушедших актерах в прошедшем времени

Караван историй
Гуру Фигуры Гуру Фигуры

Заслуженный мастер спорта по бодифитнесу Юлия Ушакова

Maxim
Квартирный опрос Квартирный опрос

«Прощальное» интервью с главными звездами сериала «Девочки».

Glamour
Открыть в приложении