Порой я впадал в байронизм, в печоринство, в состояние отрешенности от мира

Караван историйЗнаменитости

Андрей Соколов: «Я думал, в моей жизни уже все случилось»

Беседовала Ирина Кравченко

На Андрее: рубашка и брюки Gant

Порой я впадал в байронизм, в печоринство, в состояние отрешенности от мира, переживая эти драматические процессы в гордом одиночестве. Не мог себе позволить, чтобы страждущую душу кто-либо лицезрел в таком состоянии. Сейчас, оглядываясь назад, не совсем понимаю, как это все уживалось «в одном флаконе» — максимализм и состояние пофигизма, радость жизни и периодическая тяга к депрессии, безумные выходки на фоне вечного поиска ответа на вопрос о смысле жизни.

— Во времена, увы, ушедшей в прошлое благословенной юности я часто приезжал на дачу в подмосковном Домодедове, закрывался в четырех стенах и творил — сочинял стихи или записывал приходившие в голову мысли, непременно страдая от осознания бренности бытия. Чувствовал в себе таланты Пушкина и Есенина, помноженные на дарование Блока, находился на одной волне как минимум с Печориным. В пятнадцать лет я часто бывал пленником усталости и разочарования в жизни. В двадцать пять появилось ощущение, что «все увидел, все испытал», вкусил все предначертанное судьбой и ничего нового в моей жизни уже не будет. Я и вправду к этим «преклонным» годам познал многое...

Семья, в которой вырос, была среднестатистической: отец прошел путь от слесаря-сантехника до главного инженера треста, мама работала инженером-энергетиком. Родители жили непросто — то сходились, то расходились, а когда я оканчивал школу, расстались насовсем. Отец помогал материально, а со своими душевными треволнениями я шел к маме. Да, был, что называется, маменькиным сынком, находясь под колпаком ее любви и заботы. Родом из многодетной семьи, она имела большой опыт в воспитании младших братьев и сестер и, по большому счету, ничего мне не запрещала. И я просто не мог позволить себе злоупотреблять ее доверием.

Родители. Фото: М. Штейнбок/7 дней

К тому же дни мои были забиты до отказа, увлечений — море, к примеру хоккей, который начался со школьной команды, а потом — «Золотая шайба», «Авангард», «Крылья Советов». Приходилось мотаться с вратарским баулом из Чертанова, где мы жили, по всей Москве. Выигрывали и первенство района, становились и чемпионами столицы. Надо сказать, что один из первых ударов по моему самолюбию был связан с хоккеем. Я завоевал репутацию «сухого» вратаря — не пропускал ни одной шайбы, и на одном из самых ответственных матчей партнеры по команде, оставив без защиты мои ворота, переместились всей толпой на сторону противника. В результате я пропустил гол именно тогда, когда на меня надеялись как на каменную стену. Это было... нелегко. Хоккей отнимал много времени, и учеба в школе начала хромать. В дневнике появились тройки и двойки, это был уже восьмой или девятый класс. И ледовые баталии ушли в небытие.

Параллельно я занимался бальными танцами, причем весьма успешно: высшим достижением стал выигранный чемпионат Москвы. Помню, непонятно по какой причине нашу пару тогда забыли вызвать на последний танец — пришлось выступать одним. И вот стоим со Светой Пахомовой, а вокруг только зрители и жюри... Тогда я понял, что такое кураж и ответственность за партнершу. Было плевать, как танцую сам, главное — как выглядит моя дама! В общем, победили.

Однако с танцами тоже пришлось распрощаться. За год я вырос сантиметров на пятнадцать — двадцать, в плечах с сорок шестого размера раздался до пятидесятого — пятьдесят второго. Стандарты для танцоров в то время были строгими, так что и это увлечение пришлось оставить в прошлом. К слову, моя последняя партнерша, Ира Соломатина, выросла до зондер-класса и, насколько знаю, сегодня — одна из лучших тренеров мирового уровня.

— Вы однажды признались, что в какой-то момент почувствовали нехватку мужского воспитания. Что имели в виду?

— Такие мудрые мысли лезли в мою головушку в старших классах, поводом к чему стала одна непростая ситуация. В Чертанове в те времена существовало местечко, называвшееся «Бродвей». Неспокойное, но козырное. Пройтись по нему, особенно ближе к ночи, считалось высшим шиком. С одной стороны — дома, с другой — лесополоса, а на самом «Бродвее» — редкие фонари. В один из вечеров мы небольшой школьной компанией вышли на променад и наткнулись на группу ребят гораздо старше, среди которых был один «герой», только что вернувшийся из мест не столь отдаленных. Случился конфликт, который не перерос в драку, но...

Ощущение мурашек в животе запомнил отчетливо. Испугался здорово, поэтому, поразмыслив на досуге на эту тему, решил выжигать в себе страх каленым железом и в ежедневный график включил восточные единоборства. Года через два, уже не на «Бродвее», силового решения вопроса избежать не удалось, и я с удовлетворением отметил, что занятия не прошли даром. Но понял, что на всякую силу найдется еще большая сила и споры надо решать, используя не руки, а голову. Компромисс — то, к пониманию чего приходишь, к сожалению, не сразу, и счастье, если к этому времени все составляющие твоего организма целы.

Мама, как ни громко звучит, посвятила мне жизнь, что, на мой взгляд, — подвиг. Молодая красивая женщина, вокруг столько всего манкого... Я достаточно рано осознал, что мужчина должен быть самостоятельным и иметь некую материальную основу «под ногами». Первые заработки начались лет в четырнадцать, по окончании курсов слесарей-сантехников, куда попал по наводке отца. Ударно отучился там три месяца вместо школьной практики и начал шабашить где только возможно.

На первые деньги подарил маме стиральную машину. А когда в семнадцать стал просыпаться по ночам от того, что видел себя за рулем «жигулей», понял: мечта требует срочной реализации. Во время каникул поехал на строительство БАМа, в поселок Стрежевой, где тогда работал отец. Оказалось все непросто: помимо проблемных бытовых условий там сложный климат. Вокруг болота, воздух разреженный, и для расширения сосудов прямо-таки с утра рюмочка горячительного появлялась не так уж редко. Я этим не баловался, но именно тогда понял, насколько удивительны ресурсы человеческого организма.

Как-то поехали за трубами: крановщик на ЗИЛе, водитель «Урала» с прицепом, ну и я с ними. Ехали долго, вместо дорог — одни направления, по пути мне довелось подстрелить глухаря. Зарулив в одну из деревень, наткнулись на местный продуктовый магазин, куда как раз приехала автолавка со спиртным. Естественно, пара ящиков с благословенным напитком перекочевала к нам, и под вечер мы развели костер, запекли глухаря, поставили ящик рядышком и начали злоупотреблять. На втором стакане я сломался и отправился спать в «Урал», а приятели продолжили пиршество уже вдвоем. Когда утром проснулся и подошел к кострищу, в ящике оставалось две непочатые бутылки водки. За ночь мужики хлопнули почти все! Напарник залез в кабину «Урала», из последних сил вцепился в руль, только он и удерживал его на сиденье. Пришлось мне занять место водителя. Я умел баранку крутить, но не у тягачей. Ничего, получилось. Захочешь выжить, не такому научишься.

В то время на шабашках удавалось зарабатывать по триста — четыреста рублей в месяц, это когда зарплата инженера была сто двадцать. В общем, в восемнадцать лет стал обладателем пусть не новых, но «жигулей». Впарили мне убитые напрочь, но я был счастлив! Купил еще и джинсы, первые в своей жизни, неважно, что оказались советскими, важно, что достал!

Фото: из архива А. Соколова

Но материальные блага не отвратили от главного. В первый год после окончания школы я успешно провалил экзамены в МАТИ (Московский авиационный технологический институт. — Прим. ред.) и стал готовиться к «реабилитации» — тратил деньги на репетиторов, занимался с утра до ночи, и вторая попытка увенчалась успехом. Началась стопроцентная студенческая жизнь. «От сессии до сессии живут студенты весело» — это точно про нашу компанию. Я, особо не утруждаясь, посещал занятия, а еще постоянно подрабатывал — вахтером, грузчиком, «бомбил» на машине, ездил при случае со стройотрядами. Мог себе позволить вместе с друзьями позавтракать в Москве, пообедать в Питере, а отужинать, скажем, в Киеве. Пальцы были веером, хотя ветер в наших головах не сказать чтобы гулял — про учебу помнили. Однажды умудрились подъехать к институту одновременно с деканом. Я — на «жигулях» одиннадцатой модели, приятели — на «девятке» и «семерке». Декан был на «Запорожце», и больше трояка с тех пор мы по его дисциплине не получали.

— Деньги, машина, учеба в хорошем вузе... Вы просто счастливец на белом коне. Явно и девушкам нравились?

— Ну... Чего там лукавить. Хотя как раз в то время у меня продолжался период безответной влюбленности, которая началась еще в детстве. Но моя несравненная предпочла другого, вышла замуж, родила. И все-таки первое серьезное чувство долго служило неким щитом, ограждавшим от многого.

Порой впадал в байронизм, в печоринство, в состояние отрешенности от мира, переживая эти драматические процессы в гордом одиночестве. Я не мог себе позволить, чтобы страждущую душу кто-либо лицезрел в таком состоянии, тем более что друзья всегда считали сильным духом и искали у меня поддержки. А самого раздирали сплошные противоречия, бросая из огня да в полымя. Мог повиснуть на одной руке, уцепившись за перила балкона на одиннадцатом этаже, и наоборот, запереться и сидеть в четырех стенах как отшельник, складывая вирши. Сейчас, оглядываясь назад, не совсем понимаю, как это все уживалось «в одном флаконе» — максимализм и состояние пофигизма, радость жизни и периодическая тяга к депрессии, безумные выходки на фоне вечного поиска ответа на вопрос о смысле жизни.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Слово редактора Слово редактора

Любовь — это когда ты через свое чувство становишься лучше, взрослеешь, растешь

Караван историй
Skoda Superb против Ford Mondeo Skoda Superb против Ford Mondeo

Два популярных бизнес-кара: один лифтбек, второй седан. Но разные типы кузова никому не мешают выбирать между этими моделями. И принять окончательное решение может быть очень, очень сложно.

АвтоМир
Игорь Жижикин: «Если мне предлагают в семейном фильме роль злодея, стараюсь сделать его нестрашным» Игорь Жижикин: «Если мне предлагают в семейном фильме роль злодея, стараюсь сделать его нестрашным»

Играть плохих русских мне неинтересно, это должно быть что-то другое

Коллекция. Караван историй
“Личное пространство необходимо каждому из нас” “Личное пространство необходимо каждому из нас”

Чего мы ждем от пары, от семьи, от жизни в обществе?

Psychologies
Антигон Одноглазый Антигон Одноглазый

Антигон Одноглазый: великий полководец и дипломат, которого погубила алчность

Дилетант
Дети. Мама, я сам! Дети. Мама, я сам!

Дети. Мама, я сам!

Лиза
Вопрос ребром Вопрос ребром

Зачем люди ставят ультиматумы и к чему это чаще всего приводит

Cosmopolitan
Без царя в голове Без царя в голове

Что не принято говорить вслух о следующем короле Таиланда.

GQ
Эмодзи зашкаливают Эмодзи зашкаливают

Десятилетняя Тоня Худякова учит жизни в новом миллениуме.

Tatler
Продавать запрещено Продавать запрещено

Перепродажа смартфона Google Pixel и другие вещи, за которые Google заблокирует ваш аккаунт навсегда.

CHIP
Болевые ка­чества Болевые ка­чества

Кли­ен­тки кос­ме­то­ло­ги­че­ских кли­ник и вра­чей: требует ли красота жертв

Glamour
Ева Ева

Ева Лонгория – самая “отчаянная” актриса Голливуда

Cosmopolitan
Как рукой сняло Как рукой сняло

Иван Глушков — о научном подходе к похмелью.

GQ
Накормить привереду Накормить привереду

Накормить привереду – советы родителям.

Лиза
“Я плыву по течению и никогда не загадываю на будущее” “Я плыву по течению и никогда не загадываю на будущее”

Cosmo выпал шанс взять интервью у Гарика Харламова

Cosmopolitan
Том первый Том первый

Том Хиддлстон рассказал о новом «Торе» и заплывах в компании акул.

GQ
Последний приют императора Последний приют императора

Император сам заложил первый камень в фундамент Михайловского замка

Караван историй
Где взять время? Где взять время?

Cэкономить как минимум два часа в день – вполне реально!

Cosmopolitan
Елена Борщева Елена Борщева

Интервью. Елена Борщева: «В семейных отношениях главное – интеллектуальная страсть!»

Лиза
Человек, который умел проходить сквозь двери Человек, который умел проходить сквозь двери

Леонид Каганов рассказывает, как изменилась его жизнь после вживления микрочипа

Maxim
Алена Хмельницкая: «Главное — нравиться себе самой» Алена Хмельницкая: «Главное — нравиться себе самой»

Меня очень долго не устраивала собственная внешность

Караван историй
Не надо меня трогать Не надо меня трогать

“Что с тобой не так? - спросил человек, который хотел на мне жениться

Cosmopolitan
Сердце, разбитое страстью Сердце, разбитое страстью

Роми Шнайдер и Ален Делон.

Лиза
FEDOR Первый FEDOR Первый

Робот FEDOR должен стать основателем целой династии антропоморфных роботов

Популярная механика
Песни о главном Песни о главном

Леонид Агутин о «Голосе» и семейном счастье.

Glamour
Гуру Фигуры Гуру Фигуры

Заслуженный мастер спорта по бодифитнесу Юлия Ушакова

Maxim
Игра в войну Игра в войну

Скоро служба в армии станет не менее интересна, чем игра в Counter-Strike

Популярная механика
Верхом на айсберге Верхом на айсберге

Вейкбордисты взлетают над айсбергами

Популярная механика
Александр Паль Александр Паль

Александра Паля до сих пор вспоминают как лысого гопника из «Горько!»

Esquire
Огненная леди Огненная леди

Актриса из ка­на­ды Сара Гадон до­ка­зы­ва­ет: нет ни­че­го сек­су­аль­нее ин­тел­лек­та и ни­че­го бо­лее ин­три­гу­ю­ще­го, чем ум­ное кино с де­тек­тив­ным сю­жетом.

Vogue
Открыть в приложении