Бунтарь и хулиган. Как Леонид Утесов стал отцом советской эстрады
Он выступал и перед красными, и перед белыми. Его песни любил Сталин, а фильм, в котором артист сыграл главную роль, высоко оценил Чарли Чаплин. Его обожала вся страна: от героев-полярников и ученых до заключенных и чекистов. Продолжая проект «Азбука российской культуры», «Сноб» публикует текст на букву У — об отце советской эстрады Леониде Осиповиче Утесове.
Никаких Вайсбейнов
22 марта 1895 года в Одессе в многодетной еврейской семье родился Лазарь Вайсбейн. Его отец был мелким коммерсантом, которого отличали невероятная доброта и мягкость характера. Мать, напротив, славилась жестким нравом. По воспоминаниям, она никогда не целовала своих детей, а если и хвалила их, то так редко, что каждый раз это воспринималось как важнейшее событие. При этом сам Лазарь всегда отзывался о матери с огромным уважением:
«Мама была человеком очень твердым — такими обычно и бывают жены мягких и сентиментальных мужей: должны же на ком-то держаться семейные устои и традиции. Она принимала на себя всю тяжесть повседневных забот семьи среднего достатка. Никогда не жаловалась и умела скрывать от детей все трудности, которые подстерегали семью не так уж редко. Но зато была к нам требовательна и сурова, была сдержана на ласку. И когда я удостаивался быть поглаженным по голове, то бежал к сестрам и братьям, чтобы сообщить об этом потрясающем событии. Если мама погладила по голове — значит, ты сделал что-то уж очень хорошее».
В семье Вайсбейнов четверо детей умерли еще в младенчестве, а пятеро выросли. Три девочки и два мальчика. Жили они очень небогато, но отец делал все для того, чтобы дать сыновьям образование и вывести их в люди. В начале XX века евреев принимали не во все учебные заведения. А в тех, куда принимали, существовала определенная квота — сверх нее на курс не набирали. Однако в Одессе было исключение — частное коммерческое училище Г. Ф. Файга. Надо сказать, что Генрих Файг, крупный меценат и благотворитель, был евреем, но крещенным и женатым на племяннице Сергея Юльевича Витте, министра финансов Российской империи.
В училище Файга евреев принимали на определенных условиях: семья должна была оплатить обучение не только своего ребенка, но и одного русского мальчика. Таким образом, отцу Лазаря Вайсбейна пришлось заплатить за образование еще двоих детей, чтобы дать образование двум своим сыновьям. Старший — Моисей, или Михаил, как его называли в кругу семьи, с честью закончил училище. Младший — Лазарь, оказался единственным за все время существования училища, кто был из него исключен. Мальчик часто устраивал хулиганские выходки, но чаша терпения педагогов переполнилась, после того как он измазал френч учителя Закона Божьего мелом и чернилами прямо на уроке.
Родителям было от чего схватиться за голову, тем более что пятнадцатилетний сын объявил им: «Я буду знаменитым артистом», — и уехал на гастроли с бродячим цирком. Там он выступал в роли и клоуна, и гимнаста, и музыканта, и певца. В общем, был мастером на все руки. Но особый талант юноша проявлял в музыке. В своих воспоминаниях Утесов писал:
«Однажды я заметил, что на нашей лестничной площадке живет человек, который все время играет на скрипке. Гершберг был, наверно, хорошим скрипачом. Но вопросы престижа меня тогда не занимали. Главное, что он играл. А я плашмя ложился у его дверей, прикладывал ухо к нижней щели и упивался. Видя меня часто в этом положении, все догадывались, что я люблю музыку. Несколько позже я и сам догадался, что у меня к ней просто болезненная любовь. Но я не только полюбил ее с трех лет — года через два я начал зарабатывать ею деньги…»
В 1911 году появился знаменитый псевдоним. Один из друзей Лазаря, артист Ефим Скавронский, предложил поучаствовать в его миниатюре, но с одним условием: это был русский театр, так что — «никаких Вайсбейнов!». Лазарь прикидывал варианты. Ему очень хотелось чего-то красивого и возвышенного, но в Одессе тогда уже было несколько Скаловых и Горских. Вскоре его осенило — и Лазарь Вайсбейн стал Леонидом Утесовым.
Сталин и джаз-блатняк
Через два года цирковой жизни артист вернулся домой, и родители еще раз попытались найти для него «приличную работу», пристроив подмастерьем в лавке знакомого. Оттуда юноша сбежал уже через неделю. После этого в семье смирились с выбором сына, тем более что дела у него очень быстро пошли в гору.