Как государство отслеживает в интернете запрещенный контент и его распространителей
В России участились нападения на учебные заведения. Виноват Интернет, который стал рассадником подросткового экстремизма, считают российские власти. С «сетевыми угрозами» сражается целая армия людей — волонтеры, силовики, чиновники, айтишники и полусекретные аналитики. Forbes разбирался, кто и как борется с «деструктивом» в Рунете
Для многих понедельник, 20 сентября, начался не с первых итогов выборов в Госдуму, а с жутких кадров из Перми. Студенты Пермского госуниверситета выпрыгивали из окон, в то время как внутри первокурсник устроил массовый расстрел. Совсем недавно подобный теракт произошел в Казани. И казанского, и пермского убийц относят к «колумбайнерам» —последователям деструктивного течения, которое возникло после массового расстрела в американской школе «Колумбайн».
«Колумбайнеры», как и участники других деструктивных течений, обитают в пабликах в соцсетях. «Сидят подростки в интернете, смотрят, что в США происходило, а потом преступления у нас в школах совершаются», — возмущался Владимир Путин в начале 2018 года. И требовал активнее выявлять тех, кто вовлекает несовершеннолетних в противоправные действия. Этим занимается целая армия людей — волонтеры, силовики, чиновники, айтишники и полусекретные аналитики. Forbes разбирался, кто эти бойцы киберфронта и чем они занимаются.
Общественный надзор
Рост сетевых угроз был заметен уже в 2007–2008 годах, рассказывает член правления Регионального общественного центра интернет-технологий (РОЦИТ) Марк Твердынин. В тот период Рунет «населяли» около 25 млн человек, а аудитория «ВКонтакте» и «Одноклассников» насчитывала по 3–4 млн пользователей. В 2021 году интернетом пользуются 124 млн россиян, соцсетями — почти 100 млн.
В далеком 2007-м в России слова «детская порнография» вызывали лишь ироничную улыбку, вспоминает Твердынин. РОЦИТ же изучил «мировые тенденции» и в 2008-м запустил горячую линию для жалоб на противоправный контент. В отрасли существовал консенсус, рассказывает Твердынин: владельцы площадок чутко реагировали на запросы РОЦИТ и быстро удаляли информацию. Проект существовал на спонсорские взносы участников отрасли и гранты государства — начинание поддерживал тогдашний замглавы Администрации президента Владислав Сурков.
Сначала были сотни обращений, вспоминает Твердынин, но спустя несколько лет жалобы исчислялись уже сотнями тысяч. Это привлекло внимание совладельца «Ростелекома», православного бизнесмена Константина Малофеева. В 2011 году Малофеев при поддержке тогдашнего министра связи Игоря Щеголева (оба знакомы с митрополитом Тихоном (Шевкуновым), которого СМИ называли «духовником Путина») создал ассоциацию «Лига безопасного интернета». В России не было никаких «ограничительных мер в отношении противоправного и вредного контента», говорит Малофеев, лига должна была «исправить эти недостатки»: «Легче всего менять государственную политику, когда сначала ты это делаешь частным и общественным образом».
На базе наработок РОЦИТ и других общественников лига открыла свою горячую линию, пролоббировала законы о защите детей от вредной информации и о «черных списках» интернета, создала внушительную кибердружину из 20 000 человек и инициировала блокировки сотен сайтов. Сам Малофеев «практически ежедневно» занимался лигой. «Существовало устойчивое предположение», что бизнесмен претендовал на роль главного регулятора Рунета, вспоминает директор фонда «НеДопусти!» Урван Парфентьев. Впрочем, планам не суждено было сбыться — после ряда аппаратных столкновений контроль за Рунетом передали Роскомнадзору.
На этом фоне, а также после персональных санкций ЕС против Малофеева деятельность лиги начала затухать. Своеобразный ренессанс лига пережила в 2018 году с приходом Екатерины Мизулиной, дочери сенатора и соавтора закона о защите детей Елены Мизулиной. Лига получила президентский грант размером 11 млн рублей, запустила ребрендинг движения «кибердружинников», готовит новое приложение и сайт, перечисляет Мизулина-младшая. Сама она регулярно появляется в новостях с различными инициативами, например, проверить рэпера Моргенштерна и журналиста Юрия Дудя на пропаганду наркотиков. Структуры Малофеева вышли из состава учредителей лиги, рассказывает Мизулина-младшая: «У него другие приоритеты в работе, лига пошла своим путем».
Малофеев же уверяет, что его охлаждение к лиге не связано с санкциями: «Теперь государство делает достаточно. А потому большой потребности в общественной массовой организации, которая бы следила за противоправным контентом в интернете, больше нет».
Бан миллионов
В мае 2014 года Роскомнадзор оказался в центре скандала. В интервью «Известиям» замглавы ведомства Максим Ксензов пригрозил заблокировать Twitter и Facebook (соцсеть признана в РФ экстремистской и запрещена) за несговорчивость. Премьер-министр и активный пользователь соцсетей Дмитрий Медведев идею не оценил и на своей странице в Facebook (соцсеть признана в РФ экстремистской и запрещена) порекомендовал «иногда включать мозги». Официальный представитель Роскомнадзора дезавуировал заявление Ксензова, и тому пришлось публично оправдываться.
С тех пор многое изменилось. В 2021-м Роскомнадзор уже не церемонится и выставляет Twitter ультиматум: месяц на удаление контента или полная блокировка. В контексте цифровой безопасности о Роскомнадзоре «мы сейчас слышим даже чаще, чем о правоохранительных органах», отмечает Парфентьев. До 2012 года о ведомстве знали только связисты, рассказывает эксперт: «Это была узкоспециализированная и совершенно незаметная организация».
Роскомнадзор «резко вошел в круг активных ньюсмейкеров» после принятия закона о «черных списках», говорит Парфентьев. Тогда ведомству делегировали полномочия по контролю за оборотом противоправного контента. Изначально в законе было три вида запрещенных материалов: детская порнография, пропаганда суицида и наркомании.
Таким образом власти «приоткрыли калиточку», отмечает Артем Козлюк, руководитель общественной организации «Роскомсвобода»: впоследствии число категорий противоправного контента перевалило за дюжину и появилось столько же ведомств, каждое из которых отвечает за свой сектор цензуры.
Все заявки на блокировку стекаются в Роскомнадзор, рассказывает Козлюк. По данным «Роскомсвободы», в данный момент в России ограничен доступ более чем к 5 млн сайтов, при этом прямо заблокировано около 465 000 ресурсов. Только за 2020 год Роскомнадзор выявил почти 390 000 противоправных материалов, сообщил представитель ведомства. Из них около 130 000 экстремистских и террористических организаций, свыше 28 000 — с детской порнографией, по 25 000 — с наркотическим и суицидальным контентом. Несколько сотен сотрудников Роскомнадзора ведут ежедневный мониторинг интернета, говорит представитель ведомства. Автоматизированную систему для них разработал Главный научно-исследовательский вычислительный центр (ГлавНИВЦ) при Управделами президента, писало издание «Медуза» (признано в России иностранным агентом). На обслуживание и расширение своей информационной системы Роскомнадзор потратил более 1,6 млрд рублей, следует из данных СПАРК.