Женщина, которая поет
Актриса и певица Нино Нинидзе, исполнившая одну из главных ролей в историческом фэнтези Данилы Козловского «Карамора», рассказала GRAZIA, почему ей понравилось играть революционерку Пацию, о своих музыкальных амбициях, а заодно примерила макияж Guerlain.
GRAZIA: Нино, как вы попали в сериал «Карамора»?
НИНО НИНИДЗЕ: Все сложилось случайным и необыкновенным образом. Мы не были знакомы с Даней, и я даже не представляла себе, что смогу так легко войти в большой проект. Я давно мечтала сыграть такую героиню, как Пация, – драматическую, сумасшедшую, абсолютно безбашенную.
GRAZIA: Какой Козловский режиссер?
Н.Н.: Это был очень необычный опыт, потому что Даня неспокойный режиссер, иногда в чем-то переходит в грань, но в то же время четко знает, чего хочет добиться от определенной сцены, от героя – это вело его через весь проект и помогало.
GRAZIA: Ваша героиня эффектно появляется в кадре, лихо раскидывая неприятелей. Вы дрались сами или это делал каскадер?
Н.Н.: Все трюки выполняла я, кроме момента, когда карета переворачивается. Я специально училась драться. Для той сцены в один момент собралась с мыслями и силами и выдала такой дубль, что Даня воскликнул: «Ого! Вот это было круто!» Считаю, если нужно сделать какой-нибудь трюк, то все должно выглядеть безукоризненно и натурально. Это был крутой опыт для меня, потому что никогда такого не делала, к тому же я человек «33 несчастья»: и в стену войду, и на пустом месте споткнусь… Но тут обошлось. Местами было очень смешно, потому что я после каждого дубля драки с каскадерами просила у них прощения.
GRAZIA: Что еще запомнилось на съемках?
Н.Н.: Это была очень сложная работа для артистов в психологическом плане. Поначалу мне казалось, что я такая одна, однако выяснилось, что нам всем было непросто. С нас требовали моментального результата по щелчку, но разогнаться было трудно, к тому же мы все привыкли работать по-разному. Помню, снимали сцену, где были лошади, взрывы, дым. Было очень тяжело держать все в голове, например стрелять одной рукой. У меня вечно раскрывался чемодан, Даня нервничал и говорил: «Ты, что, не знаешь текста?!»… А я просто существовала в другом темпе. Это был такой молоточек, который мне постоянно стучал по голове и не позволял ни на секунду выпадать из процесса. Зато когда что-то получалось, наш режиссер радовался и прыгал, как маленький ребенок, а я росла в собственных глазах: чувствовала, что победила кучу своих страхов. Неожиданно для меня, но мне очень понравилась моя работа. Я смотрела на себя на экране и видела другого человека, Пацию.
GRAZIA: Получается, до «Караморы» вы скептически относились к себе на экране. Как вы это объясняете?
Н.Н.: Восемнадцатилетним обычно дают играть красоток или лирических героинь – что-то поверхностное. Сейчас у меня произошло слияние внешнего и внутреннего. К тому же я отстригла волосы. Кстати, это было мое предложение, Даня меня отговаривал.
GRAZIA: Как-то в сториз вы спрашивали, оставить ли вам такой образ…
Н.Н.: У меня всю жизнь были длинные густые волосы, а после рождения сына я их отстригла. С тех пор мне ни разу не захотелось их отрастить. Все-таки это мое. Стоит мне чуть-чуть зализать волосы, и все – острота! Я не про локоны, нежность, кружево и все такое. Скучаю по Пации.