Только в путь
Вам кажется, что люди делятся на вечных странников и крепких домоседов? Лев Рубинштейн в своих фантазиях сумел соединить оба полюса
«Пошли смотреть Москву–Пекин! — кричит дружок моего детства. — Сегодня как раз!» — добавляет он, не очень понятно для окружающих, но зато очень понятно мне.
Мы живем в подмосковной Тайнинке. Недалеко от нас — железнодорожная платформа, куда мы иногда, за неимением чего-то более увлекательного в нашей, в общем-то, монотонной и монохромной полудеревенской жизни, ходим гулять.
А раз в два дня, то есть через день, ровно в шесть часов вечера мимо нашей платформы, гудя и пуская пар, почему-то слегка замедляя в этом месте свою торжественную поступь, проходит поезд Москва–Пекин.
Ох, Москва–Пекин. Не забыть мне тебя. Я как будто прямо сейчас вижу проплывающие мимо лампочки с оранжевыми абажурами. Я вижу людей, сидящих у этих лампочек. Они, равнодушно позевывая и делая вид, что им все равно, смотрят в окошки, за которыми, теряясь в зимних сумерках, стою я и смотрю — никак не равнодушно, а с жадным любопытством — на эти лучащиеся теплым светом окна, стараясь если не разглядеть, то хотя бы представить себе во всех подробностях этих неведомых счастливцев и счастливиц, которые теперь лишь в самом начале большого пути, которым только еще предстоит эта великая радость сидеть, лежать, читать, есть, пить и вообще жить-поживать за этими окошками. И это будет длиться долго, бесконечно долго, дней десять, наверное, если не больше. А потом ведь еще и обратно, небось!
Давно замечено, что любое пространство в детском восприятии, чем оно скученнее и теснее, тем просторнее. Размеры пространства измеряются не квадратными метрами, а количеством крупных и мелких предметов, а также людей и животных, это пространство заполняющих.
Но и время, напиханное в основном мелкими, но такими всякий раз необычайно значительными и важными событиями и деталями, тянется бесконечно долго. Бесконечно долго тянутся год, день, урок. Урок — как-то особенно.
Бесконечно тянется время в ожидании того вожделенного момента, когда ты, волоча за собой чемодан, войдешь в вагон, который вот прямо сейчас — ой, поскорее бы — помчит тебя туда, к морю, к винограду, к персикам, к дыням.