Летнее время
GQ прогулялся по тихим каннским переулкам с Тео Ю и Ириной Старшенбаум — актерами фильма Кирилла Серебренникова «Лето» (уже в прокате).
Вечером 9 мая под традиционный конферанс ведущего премьерных показов в зале «Люмьер» Каннского фестивального дворца на красной дорожке появилась съемочная группа фильма «Лето»: продюсер Илья Стюарт, оператор Владислав Опельянц, сопродюсер Шарль-Эврар Чехов, актеры Тео Ю, Роман Зверь и Ирина Старшенбаум в кремовом платье Chanel, к которому был приколот значок с фотографией режиссера Кирилла Серебренникова. Такие же значки были на лацканах смокингов у остальных, их же надели президент Каннского фестиваля Пьер Лескюр и его директор, Тьерри Фремо (перед показом другого фильма, «Донбасса» Сергея Лозницы, Фремо артистично передал ответ Владимира Путина на просьбу Канн отпустить Серебренникова на премьеру своего фильма: дескать, рад был бы помочь, но суд в России совершенно независим). Уже на ступеньках в руках у Старшенбаум появилась табличка с надписью Kirill Serebrennikov, с ней создатели фильма вошли в зал, где для режиссера было оставлено пустое кресло.
Когда 22 августа 2017 года Серебренникова арестовали в петербургском отеле на Гангутской улице, фильм о молодом Викторе Цое, его менторе, лидере группы «Зоопарк» Майке Науменко, и влюбившейся в Виктора жене Майка Наталье был недоснят. Корейский актер Тео Ю, героически игравший Цоя на русском, понял, что остался без режиссера. «Единственный человек, на которого я мог положиться, больше не был в состоянии мне помочь. Я чувствовал себя как цыпленок, который продолжает бегать по двору после того, как ему отрубили голову. Подумал, что нужно что-то написать в социальных сетях, как-то выразить протест. Потом осознал, что я иностранец, которого в России никто не знает и слушать не станет. Тогда я решил полностью сконцентрироваться на работе, потому что, если покажу по-настоящему высокий профессиональный уровень, то люди, может быть, отнесутся к моим словам серьезнее. На следующий день после ареста Кирилла я впервые побывал на могиле Цоя. Пока шли съемки, все времени не было. Это был очень эмоциональный момент». Ира Старшенбаум в свою очередь тщательно обдумывает ответ на вопрос о своих ощущениях в тот день, все взвешивает, подбирает аккуратную, корректную формулировку и говорит: «Ну, слушай, это был…».
Пока не случился «…», съемки, по Ирининым словам, были идеальные: «Полная свобода, панк, рок, Питер, белые ночи. Никакого сна, наши вечеринки в кадре перетекали в вечеринки за кадром. Кирилл Семенович хотел, чтобы мы все время были вместе. И чтобы мы были не слишком свеженькие и отдохнувшие артисты, изображающие ленинградскую богему 1980‑х. Он говорил: «Будьте вместе, будьте друзьями, чтобы это читалось в кадре, чтобы вы не стеснялись физического контакта». Ну а нас-то два раза просить не надо! Мы и веселились. Тео, когда вернулся в Корею, начал варить там щи, лепить пельмени, печь блины. У него русская душа. Он себя чувствует русским. Говорит, что так хорошо, как тем летом, ему никогда не было».
Тео, 37‑летний корейский актер, снимавшийся у Ким Ки‑Дука и Джулии Локтев, попал в фильм Серебренникова случайно, но попал идеально: он не изображает Цоя, при этом в его сдержанном существовании в кадре есть какая-то тихая магия — за его героем интересно наблюдать. О том, что русский режиссер Серебренников ищет актера на роль лидера группы «Кино», Тео узнал от друга-режиссера, узбекского корейца Руслана Пака. «Я был знаком с музыкой Цоя, но мне никогда в голову не приходило, что я мог бы его сыграть. А Руслан мне сказал: «Да сделай ты селфи и отправь им!» И я так опустил немного голову и сфотографировался. Через неделю Руслан мне перезвонил и сказал, что нужно записать на видео песню. После этого меня уже позвали на пробы в Москву. Я начал готовиться, читать все, что мог найти о Цое на английском и корейском. О детстве Виктора, его учебе в художественной школе, о его родителях: на корейском о нем написано несколько книг. Мой первый приезд в Москву длился 24 часа, я прилетел вечером, поспал,