Говорит «Импровизация» на ТНТ: Сергей Матвиенко о смехе, о хвосте и о том, что убивает Павла Волю
А также вспоминаем его возраст и ждем объяснений, почему он Злой и Несправедливый.
После Антона Шастуна к нам пришел Сергей Матвиенко. Выяснилось много интересных фактов о нем и о его коллегах, здесь все: женщины, Павел Воля, юмор в семье и даже чуть-чуть о Дмитрии Позове.
Кстати, Сергей появится и в интервью с Дмитрием Позовым. Зачем — мы вам не скажем, смотрите сами!
Интро: Сергей путается в своем возрасте, не помнит прозвище и не понимает, какой город — его родной.
— Мне 36 лет. 36? 35. 36. Так, если 83-й (пальцами рисует цифры в воздухе) — 35, в этом году будет 36. Фух.
Я не помню кличку, у меня их было много. Одну помню со школы только — Сямсис. Я не понимал, что это такое: один мой друг почему-то назвал меня Сямсис, и все, так называли меня. Хачик-мячик дразнили, всякое такое — это школа. Сейчас кличка Армян. У меня до сих пор есть кличка.
Я не знаю, какой город мой родной. Потому что родился я где-то в Ухолово, Рязанская область, меня сразу же через полгода перевезли в Новокубанск, где-то 8 лет я прожил в Армавире, 8 лет я прожил в Питере, сейчас какое-то количество, не могу посчитать какое, живу в Москве. Около 5 лет.
Юмор родом из детства?
— Наверное, из детства, я в детстве смеялся. Я в школе во всяких сценках участвовал иногда. Я вообще в школе молодец был: я был школьный диджей, я занимался бальными танцами, занимался дзюдо, карате. Я, знаете, какой был в школе — эх! Не то, что сейчас.
Ваши родственники любят пошутить?
— Мама — это вообще жесть. Папа тоже хихикал, в смысле, веселил людей, но мама — это какая-то жесть вообще.
Она до сих пор «колдует»: она разводит племянников всех, есть уже взрослые, которым по 14 лет, и они верят, что мама волшебница. Она заранее прячет какие-то конфетки, еще что-то где-то, в гости когда приезжают или к нам, или мы куда-то ездим. И она делает вид, что она колдует-колдует и из-за уха конфетки достает, под подушку, пойди, говорит, глянь. Дети ведутся на эту фигню, взрослые ржут. Реально, она до сих пор промышляет этой штукой: она меня разводила 30 лет назад и сейчас разводит.
Кто или что сейчас может рассмешить вас до слез?
— Как любого недалекого человека, меня смешат фейлы сильно. Вот тут я не могу сдержаться: когда люди падают, или им больно, или они косячат — вот это самое смешное. Когда человек готовит шутку — она хорошо поставлена, он ее говорит — я посмеюсь, это же смешно бывает. Но самое веселье — это когда люди упали, что-то у них не получилось, запнулись. Такое бывает на съемках у нас часто, вот там прям до слез.
Топ-3 в юморе
— Слепаков! Обожаю Слепакова, он прям смешной. И Шастун, наверное (смеется). Нет, ну Слепаков — он такой, с глубокой мыслью юморист.
Как вы поняли, что ваш путь — это юмор?
— Когда в КВН началось все получаться, тогда и понял. Закончилась практика перед институтом, сижу на лавочке, два чувачка каких-то сидят, второкурсника. Разговаривают между собой, говорят, надо идти в художественную самодеятельность, там халява. Я такой: «Ага!», послушал это все...