Glamреальность
Сердцу не прикажешь
Когда 22-летний брат Эрин погиб, ее мир рухнул. Единственное утешение – его органы спасли жизнь другим людям. Cпустя год после трагедии Эрин встретилась с одним из спасенных.
В детстве Эрин Робертс и ее младший брат Келлин были неразлучны. «Что бы мы ни делали, мы делали это вместе»,– вспоминает Эрин. В пятнадцать лет она поссорилась с мамой и ушла из дома, жила у подруги. Через пару месяцев Келлин переехал к сестре – даже подростками они были не в состоянии расстаться. В старших классах мама отправила Келлина учиться заграницу. Его не было в тот вечер, когда первый бойфренд Эрин, ее первая любовь, погиб в аварии. Эрин была близка к самоубийству. «Возможно, я бы не чувствовала столь глубокого одиночества, если бы Келлин был рядом», – говорит она. Спустя время у нее начался новый роман, иона забеременела. Ее сын Кристиан родился, когда ей было всего девятнадцать. Ребенок вернул Эрин смысл жизни. А вскоре вернулся и Келлин.
«Брат был огромной частью меня, и все это время я страшно по нему скучала. При встрече мы были готовы буквально упасть друг перед другом на колени, – рассказывает она. – Келлин был очень активным, много работал. Мог накопить денег, отправиться на Бали и там раздать всю свою одежду деревенским детям. Он говорил: «Все, что мне нужно, – вилка, ложка и тарелка».
В марте 2005-го раздался звонок. Эрин сообщили, что Келлин в госпитале: ввязался в драку на вечеринке – вступился за парня, над которым издевались, – и получил травму головы.
Когда Эрин приехала в больницу, брат был без сознания. Им с мамой объяснили, что мозг Келлина мертв и у них есть день, чтобы с ним попрощаться. Тогда же им сообщили, что у Келлина было подписано согласие на донорство органов.
Следующим вечером его не стало. На протяжении четырех месяцев Эрин выбиралась из постели, только чтобы отвести сына в школу: «Мы всегда были Эрин и Келлин, Келлин и Эрин. Я не знала, как жить без него».
Эрин: «В детстве мы с Келлином были командой, неразлучной парочкой, как джем и арахисовое масло».
Большие надежды
Коннора Рабиновитца в детстве интересовал только бейсбол. В четырнадцать он начал играть за национальную сборную, в шестнадцать его приглашали в лучшие университеты страны. Впереди его ждало большое будущее. В семнадцать лет Коннор заболел чем-то вроде гриппа. Казалось, беспокоиться не о чем, но через неделю друзья на руках вынесли его из школы: он не мог идти. «Помню, в палату вошла женщина с надписью «Кардиология» на халате, показала рентгеновский снимок моего сердца и сказала: «Оно не делает того, что необходимо твоему телу. Мы дадим лекарство, но если оно не поможет, тебе потребуется новое сердце», – вспоминает Коннор.
Врожденная дилатационная кардиомиопатия – таков был диагноз. Лекарства проработали всего месяц. Потом Коннору стало хуже, его записали в лист ожидания на трансплантацию. «Большинство пациентов умирает, так и не дождавшись своего шанса, мне повезло, – говорит он. – Но когда мама сказала, что сердце привезли, мне впервые стало по-настоящему страшно. Все, о чем я думал: как встану с кровати, спущусь вниз по лестнице, завяжу шнурки, поеду в клинику, мне вырежут сердце и я даже не знаю, проснусь ли когда-нибудь. День, когда я очнулся от наркоза, – лучший день в моей жизни».
Встречное движение
В США донорство почти всегда анонимно, но стороны могут написать друг другу письмо и передать его через агентство, занимающееся поиском органов. Родители Коннора написали благодарность семье донора. Когда имя Келлина уже было известно, Коннор тоже отправил письмо от себя лично.