Три товарища
Какие удивительные отношения у Анны Михалковой с сыновьями! Я убедился в этом, когда мы сделали интервью. Поначалу я предложил Ане поговорить с ней вдвоем, но она резонно возразила: «Почему вдвоем? Если уж съемку делали вместе с Андреем и Серегой, то пусть они и в разговоре поучаствуют». Я, конечно, согласился. И совсем об этом не пожалел.
Ну что ж, наша «историческая» встреча наконец-то состоялась. Сколько же мы к ней шли! Ребята, когда я предложил эту историю вашей маме, она сначала взяла тайм-аут, потом согласилась, потом сказала, что все-таки надо спросить у вас, ведь у каждого может быть свое мнение на этот счет.
Анна: Просто у них уже возраст такой.
Андрей: Нас никогда не заставляли ничего делать против нашей воли. Естественно, надо учиться и тому подобное – это нам с детства прививалось, поэтому сейчас мы это делаем. Но если мы не хотим что-то делать, нас никогда силой заставлять не будут.
Сергей: Это правда. Я полностью согласен.
Андрей: ...с предыдущим оратором. (Смеется.)
Анна: Андрей, ты так быстро говорил, что даже я с трудом понимала тебя.
При этом говорит он очень четко. Речь хорошая.
Анна: Он наш семейный рупор.
Сергей: Громкоговоритель. (Смеется.)
Что вы имеете в виду?
Анна: Андрей лучше всех формулирует мысли. Сначала в этом смысле идет Альберт (муж Анны Альберт Баков. – Прим. ред.), за ним Андрей. Мы с Серегой другие.
Сергей: Мы с мамой «про искусство».
Понятно. А скажите, с какого возраста у вас, ребята, началось вот это «делай сам, поступай как хочешь»?
Сергей: Тяжело ответить.
Андрей: С какого возраста? Ну, года два назад это началось.
Вы же погодки?
Андрей: Да, мы погодки.
Анна: У них год и один день разницы.
Андрей: Мы очень близки с братом, но мы столько времени проводим вместе, что иногда хочется друг от друга отдохнуть. А так у нас и друзья общие, и дела какието общие, да и вообще у нас всегда жизнь строится рядом друг с другом, так или иначе мы всегда пересекаемся.
Анна: На самом деле они очень разные, у них интересы разные. Но они вынуждены находиться вместе.
Андрей: Ты во всем виновата.
Анна: Я всегда во всем виновата. (Улыбается.)
А кто из ребят по характеру больше похож на тебя, Аня? Один, наверное, мамин, другой папин, да?
Анна: Да нет, у нас не так.
Сергей: Мы ничьи. (Смеется.)
Анна: Лида (дочь. – Прим. ред.) – папина абсолютно, эти оба – мои. Альберт просто растворен в Лиде, обожает ее, все ей разрешает. К парням такого отношения не было. Они разные, но я в каждом из них вижу что-то свое: например, в Сереже – умение сопереживать, а в Андрее – открытость миру. Если их соединить, получился бы идеальный человек. В общем, мои черты есть, но есть и совершенно не мои...
Андрей: Мы такие, какие мы есть. Но друг друга дополняем, это правда.
А кто из вас лидер?
Андрей: Сереж, говори.
Сергей: Я бы сказал, Андрей. Он обычно что-то планирует, а я ему подсказываю, как это лучше сделать.
Андрей: Я же скажу, что лидер – Сергей.
Анна: Серега скрытый лидер. Он просто очень мудрый человек. (Смеется.)
Андрей: Тебе самой смешно, да?
Анна: Он хитромудрый. Он умеет манипулировать людьми. Когда ему нужно, чтобы за него что-то решили, лидером тут же становится Андрей и все решает.
Сергей: Обычно все поручения даются Андрею, потому что я знаю, что я с ними хуже справлюсь.
А почему?
Сергей: У меня нет такой организованности – может, потому, что я младший брат. В детстве же всегда все старшему поручают, вот, наверное, все с тех пор и осталось на своих местах.
Вот ты какой – прячешься за спину старшего брата. Я, кстати, такой же.
Анна: Нет, он не прячется. Просто все всегда видят, как Андрей что-то делает, а в это время Серега успевает что-то свое провернуть, просто выставляя вперед Андрея. Так удобнее, мне кажется, всем.
Андрюша, скажи, а ты чувствуешь ответственность как старший брат?
Андрей: В определенные моменты да, но эта ответственность непроизвольная, то есть у меня нет такой функции следить за Сергеем или за тем, как и что он делает, в какой компании находится. Как-то все само собой происходит: возникает идея проследить, понять, что происходит. Я об этом не задумываюсь, это как инстинкт.
Анна: Вот мы иногда куда-то втроем ездим, так Андрей начинает воспитывать Сергея. Я говорю: «Андрюх, сегодня моя очередь». А Сережа слушает-слушает, а потом бросит какую-то одну фразу – и все по новой начинается. Только Андрей успокоится, как Сережа скажет что-то вроде «Хорошо, папа» – и Андрей опять заводится.
А кто все-таки в семье главный авторитет?
Анна: Безусловный авторитет – это, конечно, Альберт. Он последняя инстанция.
Сергей: ...до которой мы стараемся не доходить.
То есть стараетесь все решать на уровне мамы?
Андрей: Нет, не так. Мама – это человек, к которому ты можешь подойти и сказать, что получил плохую оценку. Мама тебя поддержит, может, и поругает, хотя она это очень редко делает. А к папе нужно идти, когда у тебя действительно жизненные проблемы и ты не знаешь, как поступить, перед тобой очень тяжелый выбор. Папа даст совет и поможет разрешить ситуацию.
Андрей, ты так говоришь, будто тебе лет сорок. Какой у тебя может быть тяжелый выбор?
Анна: В этом возрасте у них каждый выбор тяжелый.
Андрей: Мы оба сейчас заканчиваем школу. Надо выбирать, куда дальше двигаться.
С этим к папе, не к маме?
Андрей: Просто папа дает ощущение правильности выбора. Когда ты понимаешь, что тебя готов поддержать папа, что твое решение одобрено даже папой, значит, ты все делаешь правильно...
А если мама одобрила – это такая промежуточная стадия. Так, что ли?
Андрей: Мама одобряла всегда и все, я считаю. Мама даже одобряла, как я... (Смеется.) Я могу рассказать это? (Обращается к маме.)
Анна: Расскажи.
Андрей: До тринадцати лет я был очень крупным мальчиком. Мама говорила, что ей нравится, как я выгляжу. Сейчас она убеждает меня в том, что не обманывала меня, что ей правда казалось, что я выгляжу шикарно. Но с тех пор мне очень тяжело доверять маме. (Смеется.)
Анна: Так он потерял веру в людей. (Смеется.)
Андрей: (С улыбкой.) Да я просто разочаровался по жизни.
Анна: Все, поняла тебя. Это травма детская. Если серьезно, то я действительно стараюсь их во всем поддерживать, хотя бывают моменты, когда я категорически не согласна с тем, что они делают, но у нас нет жестких формулировок «нельзя», я стараюсь их избегать. Если мне что-то не нравится, говорю: «Я против, но делай как знаешь».