Наука / Иван Крузенштерн
«Я был обязан принести моему отечеству жертву»
215 лет назад, весной 1802 года, было принято высочайшее императорское решение – первой русской кругосветной экспедиции быть. Руководить ею Александр I поручил Ивану Крузенштерну.
В Кронштадте 7 августа 1803 года (здесь и далее события датированы по новому стилю. – Прим. ред.) торжественно провожали в первую российскую кругосветную экспедицию два парусных судна – «Надежду» и «Неву». Торжественные проводы почтил своим присутствием молодой император Александр I. При залпах орудийного салюта из крепости корабли подняли на мачте Андреевский флаг и легли на курс.
Командовал экспедицией спокойный, деликатный, рассудительный человек очень высокого роста, который вез с собой любимого спаниеля и пару двухпудовых гирь. Силой с ним не могли тягаться даже здоровенные матросы. Он отменил у себя на борту телесные наказания и едва ли не главную заслугу своего командования кругосветкой видел в том, что не потерял за столь длительное путешествие ни одного человека команды.
Выходец из небогатой добропорядочной семьи мелкопоместных эстляндских дворян, Адам Йоханн фон Крузенштерн, которого как офицера российского флота стали звать более привычным русскому уху именем Иван Федорович, родился в родовом эстонском имении Хагуди 19 ноября 1770 года. Незадолго до этого прославленный английский мореплаватель Джеймс Кук отправился в свое первое кругосветное плавание, а российская эскадра во главе с адмиралом Грейгом, шотландцем на русской службе, разгромила в Чесменском сражении турок.
Хагуди был одним из самых маленьких рыцарских поместий, окруженным неплодородными землями. Дед будущего мореплавателя, шведский офицер Эверт Филипп, проведя после окончания Северной войны 22 года в плену в Сибири, вернулся в разоренное поместье и посвятил остаток жизни восстановлению хозяйства. Однако финансовое положение семьи оставалось трудным, и отцу Крузенштерна приходилось, смиряя дворянскую гордость, наниматься управляющим к соседним помещикам, чтобы прокормить жену и детей. Адам Йоханн был самым младшим, седьмым ребенком.
Прославился он еще при жизни. Герман Мелвилл в своем знаменитом романе «Моби Дик» без всяких оговорок поставил рядом имена Крузенштерна и Кука. Именем Крузенштерна благодарные современники и потомки назвали проливы, мысы, бухты, острова, даже лунный кратер и редкий вид бабочки. Бороздит моря и океаны наш самый большой в мире учебный парусник «Крузенштерн». А вот императорское адмиралтейство под конец обошлось с Иваном Федоровичем не лучшим образом... После окончания старинной ревельской школы старшему брату, Карлу Фридриху, согласно сложившейся традиции, следовало идти по гражданской части и готовиться вступить во владение отцовским поместьем. Младшему предстояла воинская служба. Выбор родных был прагматичен. Российский флот тогда еще не привлекал романтикой дальних странствий, зато исключительно тяжелая служба на парусных судах открывала возможности карьерного роста.
Не пользовался пока также большой популярностью у молодых людей основанный Петром I Морской кадетский корпус, который готовил офицеров флота. Из-за пожара его надолго перевели в Кронштадт, на скалистый остров Котлин, отрезанный от столицы, – первые паровые шлюпки начали курсировать там только через 20 лет. Непролазная грязь, суровое однообразие ландшафта являли в Кронштадте разительный контраст с комфортом и роскошью столицы. Столь же безрадостной и суровой была жизнь кадетов, среди которых осенью 1785 года очутился юный Крузенштерн, который неожиданно нашел здесь свое призвание.
14-летний подросток, будучи притом на два года старше одноклассников, очутился в холодном здании с выбитыми стеклами, обшарпанными классными комнатами и дортуарами. Топили и кормили в учебном заведении нерегулярно, белье кадетам меняли редко и по малейшему поводу подвергали их жестокой порке. Причем начальник Корпуса адмирал И.Л. Голенищев-Кутузов и некоторые из профессоров даже не соизволили переехать из Петербурга в Кронштадт, а лишь появлялись там время от времени. Это, разумеется, сказывалось на качестве образования и усугубляло произвол воспитателей и гардемаринов, приставленных к младшим учащимся и всячески помыкавших ими.
Однако, как известно, то, что нас не убивает, делает нас сильнее. Именно в Корпусе закалился несгибаемый, «морской» характер российского «капитана Кука», родились его сокровенные мечты исследовать дальние земли и океаны. Этими мечтами он однажды поделился после занятий с новым товарищем, Юрой Лисянским, ставшим верным соратником Крузенштерна. В их легендарной кругосветке он командовал вторым барком «Нева». В дневнике учебной поры Лисянский отмечал, что основными качествами кадета Крузенштерна были «надежность, обязательность и отсутствие интереса к обыденной жизни».
На каникулы, которые выпадали кадетам крайне редко, Крузенштерн получил возможность навестить Карла Фридриха, учившегося в петербургском Пажеском корпусе. К моменту их встречи Карлу посчастливилось стать пажом Екатерины II. Ивана провели по натертому до блеска дворцовому паркету в спальню, где он и нашел брата возлежащим на сказочной кровати за шелковым пологом и принимающим от лакея чашку горячего шоколада.
Учеба в Кадетском корпусе продолжалась шесть лет. Вернее – три года кадетом, а три – гардемарином. Причем в случае необходимости гардемарина могли призвать на военную службу во флот. Так произошло с Крузенштерном и Лисянским. Россия оказалась втянутой в войну на два фронта – с Турцией и Швецией. Для Швеции открылась благоприятная возможность восстановить свое сокрушенное Петром могущество на Балтике. Чтобы противостоять все еще исключительно сильному шведскому флоту, пришлось срочно пополнить недостающее число судовых офицеров.
В мае 1787 года 142 кадета – и среди них Крузенштерн – были до срока переведены в гардемарины, и на следующий год Иван Федорович, успевший отучиться в Кадетском корпусе всего три года, получил назначение на свой первый боевой корабль – линкор «Мстислав», который считался лучшим линейным кораблем российского флота.
Боевое крещение будущего мореплавателя произошло в памятном Гогландском сражении, выигранном у шведов дорогой ценой – более 300 российских моряков были убиты, около 700 ранены. На залитой кровью палубе линкора, получившего несколько пробоин, гардемарин Крузенштерн не потерял присутствия духа и заменил выбывшего из строя офицера.