От нефти не отмоешься
Как Запад объявил российскому сырью вендетту и что из этого выходит.
«А что там в Брянске?» — поинтересовался на пути в парадный зал Губкинского университета президент Союза нефтегазопромышленников России Геннадий Шмаль. Вопрос одного из создателей Западно-Сибирского нефтегазового комплекса, очевидно, касался пожара, который несколько часов назад вспыхнул на нефтебазе «Транснефти». По одной из версий, в ночь на 25 апреля объект атаковали украинские беспилотники. Нефтепровод «Дружба» (проходит через Брянск) в безопасности, успокоил Шмаля шагающий рядом помощник. Но фон для форума «Нефть и газ», который совместно с Минэнерго ежегодно проводит главный нефтегазовый университет страны, был подпорчен. Начало мероприятия тоже было тревожным. Участникам форума, среди которых были высокопоставленные представители нефтегазовых гигантов и Администрации президента, продемонстрировали подробную видеоинструкцию по эвакуации в случае угрозы ЧС. Сообщения о минировании общественных мест, равно как и атаки на нефтяную инфраструктуру, участились после начала «спецоперации» России на Украине. Она же стала причиной санкций против российского нефтегаза. Нашей стране ограничения не в новинку, сказал Шмаль в своем вступительном слове. И вспомнил, как в 1982 году, вопреки эмбарго США, был запущен магистральный газопровод Уренгой — Ужгород. На его последнем фрагменте советские газовики написали: «Вашим санкциям труба, господин Рейган!», сказал Шмаль, вызвав в зале одобрительный гул. На самом деле причин для оптимизма мало, признают в кулуарных беседах нефтяники. Из-за «спецоперации» российская нефтяная отрасль оказалась под небывалым давлением, и его потенциал далеко не исчерпан. Forbes изучал, как за два месяца российские нефтяники оказались изгоями на мировых рынках.
Под санкции — всех
Двадцать пятого апреля нефтяной танкер «Усть-Луга» зашел в воды фьорда Осло и приготовился к швартовке. Судно c партией российского топлива для норвежской «дочки» ExxonMobil должно было разгрузиться в порту Слагентанген во второй половине дня. Вдруг со стороны берега показалась красная надувная лодка. Настигнув танкер, экипаж приковал свою шлюпку к его якорной цепи, и группа поддержки на двух зеленых каяках развернула транспаранты с пацифистскими лозунгами. «Усть-Луга» оказалась блокирована. «Нефть лежит в основе не только климатического кризиса, но также войн и конфликтов», — заявил организатор акции, глава норвежского отделения Greenpeace Фроде Плейм и потребовал от норвежских властей отказаться от импорта российской нефти.
К бойкоту российской нефти призывали не только выступающие против российской «спецоперации» активисты, но и многие западные политики. Это неудивительно, ведь именно нефть обеспечивает пополнение российского бюджета. На ее долю приходится до 85% нефтегазовых доходов, которые, в свою очередь, приносят более трети всех поступлений в бюджет. Тучи над российским черным золотом начали сгущаться еще до начала «спецоперации». В середине февраля, когда весь мир пытался угадать дату будущего конфликта, нефтетрейдеры уже искали альтернативу российскому сырью. Они опасались антироссийских санкций и блокировки танкеров в Черном море, писал Bloomberg. На фоне боевых действий и финансовых санкций со стороны ЕС и США паника усилилась. Судовладельцы стали отказываться везти российскую нефть, а оставшиеся в деле взвинтили цены в разы. Стоимость фрахта судна класса Aframax (до 120 000 т дедвейта) из Приморска в Роттердам взлетела до $5 млн, хотя обычно обходится в $600 000–700 000, рассказывает независимый нефтетрейдер.
Страховщики тоже потребовали дополнительных премий. Следующим ударом по морскому экспорту стали санкции против ведущего танкерного оператора «Совкомфлота» и бойкот российских грузов со стороны европейских портов. А из-за санкций против ВЭБа и Промсвязьбанка из оборота выбыл их парк лизинговых цистерн. Но настоящий коллапс случился, когда дело дошло до западных банков. Из-за вала санкций они оказались неспособны оценить свои риски. И в результате начали блокировать любые финансовые операции с российскими контрагентами и отказывать в финансировании покупателям российской нефти.
Банки боятся, констатирует трейдер: «Все помнят, какие штрафы заплатил BNP Paribas. Никто не хочет в это ввязываться». Нарушение санкций США против Кубы, Ирана и Судана обошлось французскому банку в $9 млрд. Швейцарские банки не дают кредита, жалуется независимый нефтетрейдер: «Хотя у нас австрийская компания. Но товар российский — и они не хотят». Финансирования нет, подтверждает другой трейдер: «Западные банки превратились в расчетно-кассовые центры». И даже с этой функцией они справляются плохо, сетует собеседник. По его словам, из-за проверок платежи постоянно «застревают»: «Никаких санкционных причин нет, но деньги идут днями, а то и неделями». Из-за таких задержек платежи за нефть и газ упали в марте почти вдвое, сообщал Центробанк.
Запад между тем наращивал давление. Под санкции попали государственные «Роснефть», «Газпром нефть» и «Транснефть». США и Великобритания отказались от импорта российской нефти и нефтепродуктов. Эмбарго начали обсуждать и в ЕС, на который приходится более половины российского нефтяного экспорта. На фоне давления со стороны правительств от новых закупок стали отказываться иностранные мейджоры, включая BP и Shell. Паузу взяли даже китайцы и индийцы. «Сейчас нельзя сказать, что будет даже завтра. Каждый день новые ограничения», — жалуется трейдер. Он отмечает, что начинал торговать нефтью еще в советском Союзнефтеэкспорте: «Я этим занимаюсь лет пятьдесят. Но такого никогда не было». Неопределенность вынудила его приостановить трейдинговый бизнес: «Попадешь под санкции, потом уже не отмоешься».
Его примеру последовали еще два собеседника Forbes: «Люди просто отказываются от российской нефти. Все стоит, сделок нет». В частности, найти покупателей на партии своей нефти в марте не удалось «Сургутнефтегазу» и «Зарубежнефти». Российский экспорт нефти и нефтепродуктов может сократиться на 2,5 млн баррелей в сутки, то есть на треть, ошарашило Международное энергетическое агентство в своем мартовском отчете. Впрочем, вскоре российские нефтяники начали адаптироваться к хаосу на нефтяных рынках.