Рассказ Антона Секисова о журналисте, который интервьюирует у похоронного агента

EsquireКультура

Урна с восточным орнаментом

Антон Секисов

Публиковал свои книги «Кровь и почва», «Через лес» и «Реконструкция» в небольших издательствах и каждый раз попадал в длинные списки премии «Национальный бестселлер» – критика неизменно отмечала лаконичность стиля и цепкость авторского взгляда. В этом году на «Нацбест» был номинирован его роман «Бог тревоги», который бурно обсуждался критиками и превозносился читателями, – о писателе, переехавшем из Москвы в Петербург и обнаружившем на местном кладбище собственную могилу.

Специально для этого номера Секисов написал рассказ, в котором юный журналист берет интервью у похоронного агента.

Володя сидит на полупустой трибуне и смотрит футбол. Играют «Торпедо» и «Шинник». Футболисты «Торпедо» в белых футболках и черных трусах. «Шинник» в черных футболках и черных трусах с синими полосами. Вокруг массы холодного воздуха и бесцветное небо. Володя включает и выключает диктофон. Лицо у него сонное.

Мяч держится в центре поля, и футболисты, извалявшиеся в грязи и уставшие, ждут перерыва. Зрителей мало, и они напряженно молчат. Футбольное поле полысело в центре, а по флангам совсем не стриженное. Володе это поле напоминает череп начальника, редактора отдела «Общество» Алексея Михайловича: всклокоченные волосы вокруг аккуратной плеши. На несколько минут Володя оказывается во власти сюрреалистичной фантазии: футболисты карабкаются по темени Алексея Михайловича.

Володя не любит футбол. Он корреспондент в крупной федеральной газете. Володя ждет героя своего будущего материала из серии «Люди интересных профессий».

Володе 20 лет, а борода у него густая и черная. На нем свитер грубой вязки, потертые джинсы, потерявшие форму кроссовки неопределенного цвета. Большой походный рюкзак набит неизвестно чем – в основном мусором, который лень разобрать. Володя похож на паломника, прошедшего большую часть пути, но позабывшего, куда направляется.

Три месяца назад Володя пришел в газету на стажировку – вместе со своей однокурсницей Ниной они претендовали на должность корреспондента. Володя знал, что рядом с Ниной у него никаких шансов. Нина – пробивная и обаятельная, она умело и быстро пишет, на каждой летучке предлагает по пять интересных тем. А Володя, будем честны, – это просто амеба в растянутом свитере. Но почему-то всякий раз, когда Нина высказывала свои соображения (всегда дельные), редактор Алексей Михайлович смотрел на нее как на дворника, который рано утром на невыносимой громкости скребет асфальтовую дорожку метлой.

Володя говорил односложно и редко тусклым и флегматичным голосом. Ничего умного, говоря по правде, он в жизни не произносил. Но что бы ни говорил Володя во время редакционной летучки, Алексей Михайлович, да и все остальные руководители его возраста важно кивали и всем своим видом показывали: ах, какой хороший и остроумный мальчик этот Володя. Вероятно, секрет был в его внешности. Володя выглядел в точности так, как должен выглядеть молодой журналист из многотиражки времен перестройки. Как раз на то время пришлась юность и Алексея Михайловича, и других сотрудников федеральной газеты, которые сейчас определяли ее лицо.

Стоило Володе только начать стажировку, как он пропал на неделю. Володю бросила девушка, и он ушел в запой. Чтобы ничто не мешало его запою, Володя отключил телефон, не удосужившись даже соврать, что болен. Поразительно, но этот факт тоже сыграл в его пользу. «Вот он, журналист старой школы, – должно быть, подумал Алексей Михайлович, – который решает проблемы консервативными методами – водка и дача, и долгое, планомерное оскотинивание. Не то что эта молодая поросль журналистов: все как один на антидепрессантах и на учете в психдиспансере и сыплют новомодными обвинениями в «токсичности» и «пассивной агрессии».

Вскоре Нина ушла, а у Володи появилась своя рубрика. Он написал уже шесть статей про людей интересных профессий. Их героями стали охранник супермаркета, коллектор, сексработница, тренер по личностному росту, бывший следователь, который на пенсии пишет псевдодокументальные книги про снежного человека. А еще – уфолог, устраивающий экскурсии по местам «патогенных зон». Володе работа скорее нравилась, и зарплата для вчерашнего стажера была достойная. Только редактор отдела, Алексей Михайлович, слегка портил жизнь.

Внешность Алексея Михайловича: тонкое бледное лицо, слегка выпученные глаза оперного артиста, огромные кустистые черные брови («он что, красит брови?» – на каждой летучке Володя без остановки гонял эту мысль в голове). Алексей Михайлович был убежден, что в статье должна быть «живинка» и «внятный авторский голос». Он раз за разом до неузнаваемости переписывал Володины материалы, оживляя его нейтральные телеграфные тексты разнообразными художественными изысками.

Все началось с первой же статьи, когда Володе поручили писать репортаж с прощания: провожали бывшую балерину Большого театра. Володя пришел на это прощание, с бухгалтерской кропотливостью описал форму венков и надписи на траурных лентах, законспектировал речи собравшихся, даже упомянул, что одна из выступавших расплакалась и не смогла закончить речь. Но эта деталь не нарушила общей бесстрастной интонации.

Текст вышел на следующий день в газете и оказался в два раза длинней. После редактуры Алексея Михайловича в репортаже возникли художественные детали наподобие: «Слезы у прощавшихся иссякли, только горе в глазах», «я глядел в открытый гроб как в самую глубокую на земле пропасть, а в моих ушах звучал «Танец маленьких лебедей».

Володя поленился ехать на похороны – в тот день было холодно и дождливо, – но по прихоти Алексея Михайловича «лирический герой» репортажа все-таки оказался там. В тексте было длинное описание погружавшегося в землю гроба, а завершался репортаж так: «Я стою и вдыхаю ледяной воздух. Он проходит сквозь легкие и царапает изнутри. Гул от ударов комков сырой земли похож на громовые раскаты».

Володю очень хвалили и даже дали премию. Так что Володя подумал: пусть так. Не встретив сопротивления, Алексей Михайлович начал распоряжаться Володиным материалом еще свободнее. Володя не сильно переживал из-за бесцеремонного вторжения в свои тексты, но ему не нравилось, что такое вторжение приводило к неловким ситуациям.

В статье о коллекторе, немного угрюмом, но скорее приятном мужчине по имени Виктор, стараниями Алексея Михайловича у героя возникла «жуткая улыбка садиста, от которой у меня все переворачивалось в кишках». Коллектор даже ему позвонил, чтобы сказать своим спокойным насмешливым голосом: «Привет, Володя! Дай послушаю, как у тебя переворачивается в кишках».

Секс-работница грозилась оторвать яйца Володе за вписанный редактором оборот о «неуловимой печати какого-то тления, легшего на весь облик этой еще молодой, по-своему привлекательной женщины».

В статье про охранника Алексей Михайлович добавил огромный абзац публицистики. В нем редактор от лица Володи сокрушался по поводу ничтожного положения, в котором оказался современный мужчина: «Страна настоящих мужиков превратилась в страну аморфных детсадовцев в синих куртках, охраняющих пустоту».

Нелепей всего были «ударные» концовки статей, которые Алексей Михайлович придумывал к каждому тексту без исключения. Самой бредовой стала концовка для текста об уфологе. Володя старательно описал, как он с этим старичком с внешностью массовика-затейника шесть часов проторчал в кустах в ожидании некоего свечения и поднимающихся от земли белых шаров. Ничего и отдаленно похожего на свечение и на шары они не обнаружили. Единственный честный итог этих хождений – легкая простуда, с которой Володя слег на два дня. Но у редактора была припасена другая концовка. В ней Володя возвращается домой после этой идиотской поездки. Он засыпает и видит сон, в котором к нему в кровать заползают два зеленых существа с перепончатыми руками и огромными головами. Одно из них хватает Володю за щиколотку и тащит к окну. Володя долго и отчаянно отбивается, а потом наступает утро. «Ну и приснится же», – думает Володя, отдергивает одеяло и видит синяк на ноге, в том самом месте, за которое его схватил «инопланетянин».

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Виктор Цой. 1980 – 1983 Виктор Цой. 1980 – 1983

В компанию к панк-музыканту по прозвищу Свин попадает Виктор Цой

Esquire
7 мифов о гипнозе 7 мифов о гипнозе

Кто может использовать гипноз и в каких целях

Psychologies
Полторы минуты славы Полторы минуты славы

Продюсер звезд российского TikTok рассуждает о будущем молодых инфлюенсеров

Esquire
Мой до дыр! Мой до дыр!

10 самых распространенных ошибок при уборке, которые делают почти все

Лиза
Тупик Тупик

Рассказ Аллы Горбуновой, героиня которого преподает философию

Esquire
Творческое объединение «Кружок» Творческое объединение «Кружок»

Kruzhok первыми придумали сделать стритвир для евангелистов науки и техники

Собака.ru
Все равно не приду Все равно не приду

Рассказ Алексея Сальникова об особенностях будней рабочего котельной

Esquire
«Осторожно, секс!»: 5 историй о травмах, полученных в порыве страсти «Осторожно, секс!»: 5 историй о травмах, полученных в порыве страсти

Какие бывают последствия у бурного, но неосторожного секса

Psychologies
Цемент-2 Цемент-2

Рассказ Дмитрия Захарова, в котором героиня проходит абсурдные собеседования

Esquire
Побег на секретном самолете, допросы и ревнивая жена: судьба Михаила Девятаева Побег на секретном самолете, допросы и ревнивая жена: судьба Михаила Девятаева

Михаил Девятаев: мальчик из глухой деревни, воплотивший в жизнь грезы о небе

Cosmopolitan
Я узнала, как вернуться в прошлое Я узнала, как вернуться в прошлое

Новая русская литература часто рождается не в России

Esquire
Суеверия, изменившие ход истории Суеверия, изменившие ход истории

Крупные исторические фигуры не раз полагались на вещие сны и знамения

Вокруг света
Гарантийный случай Гарантийный случай

Рассказ Алексея Поляринова о производственной травме писателя

Esquire
Тайное убежище: мужчины — о том, что помогает им в трудных ситуациях Тайное убежище: мужчины — о том, что помогает им в трудных ситуациях

Как в непростой период жизни обрести опору и душевное равновесие

Psychologies
Чак Паланик Чак Паланик

Правила жизни Чака Паланика

Esquire
Все, что «неверному» нужно знать об исламе Все, что «неверному» нужно знать об исламе

В честь какого праздника мы решили написать научно-популярную статью об исламе?

Maxim
Инструкция от вашего ребёнка Инструкция от вашего ребёнка

Вопросы, которые мучают большинство отцов

Men’s Health
5 приемов манипуляции, способных мотивировать сотрудников и не только 5 приемов манипуляции, способных мотивировать сотрудников и не только

Топ-5 психологических приемов, которые могут пригодиться в работе

Популярная механика
Жизнь в стиле эко Жизнь в стиле эко

5 шагов, которые помогут прийти к более осознанному потреблению

Playboy
Анекдот пропагандиста Анекдот пропагандиста

Турецкий султан так никогда и не получил легендарное письмо казаков

Вокруг света
Биг Бен Биг Бен

Бенедикт Камбербэтч — о перевоплощении, удовольствиях и трудностях профессии

Esquire
Фильму «Бестолковые» 26 лет: как он повлиял на развитие поп-культуры? Фильму «Бестолковые» 26 лет: как он повлиял на развитие поп-культуры?

«Бестолковые»: почему клетчатый костюм Шер – один из главных козырей массмаркета

GQ
Здравствуйте, я ваша тётя! Фильмы о внезапно объявившихся родственниках Здравствуйте, я ваша тётя! Фильмы о внезапно объявившихся родственниках

Фильмы, сюжет которых строится вокруг недавно обретённых родственников

Cosmopolitan
В атмосфере экзопланеты впервые обнаружили и измерили следы изотопов В атмосфере экзопланеты впервые обнаружили и измерили следы изотопов

В атмосфере далекой экзопланеты впервые обнаружены изотопы

Популярная механика
Призма шпиономании. Главные вопросы о деле Ивана Сафронова спустя год после ареста Призма шпиономании. Главные вопросы о деле Ивана Сафронова спустя год после ареста

Что известно о деле Ивана Сафронова

СНОБ
«Катар разбил «стеклянный потолок»: директор Института кино в Дохе о том, как меняется положение арабских женщин «Катар разбил «стеклянный потолок»: директор Института кино в Дохе о том, как меняется положение арабских женщин

О «новой волне» арабского кино и роли женщин в его развитии

Forbes
История зависимости. Тиффани Дженкинс: «Чистый кайф. Я отчаянно пыталась сбежать из этого мира, но выбрала жизнь» История зависимости. Тиффани Дженкинс: «Чистый кайф. Я отчаянно пыталась сбежать из этого мира, но выбрала жизнь»

История зависимости и возвращения к жизни

СНОБ
Неандертальцы переждали ледниковый период в Южной Италии Неандертальцы переждали ледниковый период в Южной Италии

Современные люди смогли закрепиться в регионе из-за продвинутой стратегии охоты

N+1
Злоупотребление чревато: самые нездоровые кухни мира Злоупотребление чревато: самые нездоровые кухни мира

Через кухню мы открываем для себя массу местных традиций

Вокруг света
Гусеницы позаимствовали у вирусов белки для убийства наездников Гусеницы позаимствовали у вирусов белки для убийства наездников

Они не дают личинкам наездников развиваться

N+1
Открыть в приложении