Россия как предчувствие
До 2014 года Россия хотела стать частью западного мира, а после - отошла на позиции осажденной крепости. В эпоху, когда старые ценности сменяются новыми, встает вопрос – какие из них смогут пережить осаду.
Говоря о большом, невозможно избежать общих мест. А Россия – это не просто большое. Это самая огромная в мире страна, а населяет ее великий народ, без которого немыслима мировая культура. Общее место номер один: говоря о себе, этот народ демонстрирует одновременно и мегаломанию, и комплекс неполноценности. Мы знаем, что великие, но когда речь заходит о том, чтобы «предложить что-нибудь человечеству», тушуемся и не верим, что способны на такое без подсказки. Что бы мы ни создавали, чем бы ни грозили остальному миру, как бы ни заявляли, что прекрасно сможем обойтись вовсе без него – мы нет-нет да оглядываемся и сверяемся: как этот самый мир принимает наши эскапады, чего ждет от нас, и удовлетворяем ли мы его ожидания.
Общее место номер два: 2020-й, первый ковидный, стал годом, в который начали воплощаться сценарии жутковатых антиутопий, а 2022-й мы встречаем в состоянии, когда с прежней жизнью покончено навсегда, а контуры новой все яснее проступают на горизонте, и выглядят они пугающе. Жители стран, которые принято называть цивилизованными и демократическими, добровольно отказались от большинства свобод, включая одну из самых базовых – свободу передвижения. Европу накрыл мощный энергетический кризис, и вместе с ним – новая «зеленая» квази-идеология, которая объясняет, почему не летать на самолетах и не ездить на машине – хорошо для сохранения планеты. И эта тенденция будет развиваться дальше: во имя уменьшения «углеродного следа» эко-активисты призывают полностью отказаться от разведения животных на мясо. И не говорите, что это невозможно: в конце концов, кто бы вам поверил в 2019-м, если бы вы рассказали, как будет выглядеть мир всего через несколько месяцев?
Теперь вспомним «новую этику», которая, по сути, отменила еще одно базовое понятие: презумпцию невиновности. Чтобы напрочь сломать жизнь белого индивида мужского пола, теперь не требуется доказательств. Достаточно воспоминания о том, что десять лет назад этот самый индивид не так к кому-то прикоснулся. Доказательства не нужны, свидетели не нужны, не нужен даже суд. Индивид и без него на раз-два-три исчезнет со страниц журналов и экранов кинотеатров, как исчезли Кевин Спейси или Крис Нот.
Мы больше не можем писать то, что мы думаем. Соцсети превратили нас в дипломатов, которые взвешивают любое сказанное слово, и все равно малейшая ошибка делает человека персоной нон-грата.
Новый мир наступил, прежний никогда не вернется, а его обитатели находятся уже где-то между стадиями торга и принятия. И в этой ситуации в силу экономических, геополитических и, может быть, даже мистических причин Россия становится противоположным полюсом всего этого маскарада. Западные консерваторы смотрят на нас то как на последнюю цитадель прежнего мира, то – как на источник новых смыслов, которые будут способны противостоять надвигающемуся безумию. Мы же находимся в сложной ситуации: мы на такое не подписывались.
Россия до 2014 года хотела стать неотъемлемой частью западного мира со всеми его причудливыми новыми правилами. После 2014-го мы нехотя, с оглядкой, отползали на наши позиции «осажденной крепости», после каждого нового пакета санкций надеясь, что «они это не всерьез». К каждой нашей ответной мере мы постоянно делали приписку на полях о том, что «это наш ответ», «мы вынуждены» и «все можно отменить, давайте жить дружно». К 2022-му мы еще пребываем в стадии торга, но все отчетливее осознаем, что санкции – навсегда, новое идеологическое противостояние – наша реальность, и что как бы мы ни хотели спрятаться в домике, нам придется выкатить на-гора альтернативный проект, который станет противовесом глобальной Грете Тунберг. Это вопрос выживания. И вот мы переглядываемся в страхе: как же мы сможем это? Америка – про «свободу». Liberty, Freedom, статуя, которая приветствует путешественников, и никого не смущает ее соседство с тюрьмой Гуантанамо. Европа – про «толерантность», то есть принятие. Она принимает тебя таким, какой ты есть: женщиной, мужчиной, черным, белым, больным, здоровым, сирым, убогим, не нужным даже самому себе. Вместе старый и новый свет взялись за грандиозный проект, ломающий прежние иерархии, пересматривающий прежние ценности и формирующий