Йоко Оно
Художник, музыкант, 87 лет, Нью-Йорк, США
Я не из тех женщин, которые могли бы варить супы или вязать свитера.
Старость – интересный возраст. Ты думаешь: «Я хочу быть вежливой, хочу обстоятельно объяснять свою точку зрения». Потому что другого шанса донести свою мысль у тебя может уже и не быть. во мне по-прежнему живет надежда – огромная, как Атлантический океан.
Меня всегда считали собственницей, которая держит мужа под каблуком. А я думала: мы вместе, потому что этого хотим или потому что по отдельности чувствуем себя незащищенными? Я не скрываю своих корней. Я всемирно известная, но все же японка.
Если миллиард человек подумают о мире – наступит мир.
После смерти Джона (Леннона. – Esquire) на моем лице застыло горе. Я понимала, что это плохо для нашего сына – и однажды, посмотрев в зеркало, заставила себя улыбнуться. Поначалу улыбка выглядела неестественной, но я тренировалась. Думаю, так я спасла себя.
Почему пресса называет меня богатой вдовой? Откуда это клеймо? Оно оскорбительно. Тем более миллиарда долларов у меня нет.