Наше путешествие в поисках талантливых писателей начинается с Анны Чухлебовой

EsquireКультура

Анна Чухлебова. Три рассказа о чуде

На ростовской объездной коротышка в кепке принял меня за проститутку и соблазнял блинами. Я был юн, ехал автостопом на море, пришлось выйти на ходу, конец истории. В Ростове-на-Дону я так и не побывал, к черту. А вот Анна Чухлебова там родилась. Ей тридцать. Работает копирайтером. Тут мог быть конец и ее истории. Но это начало.

Вместо Анны сначала была заявка № 17885. На курсе креативного письма я попросил с учеников рассказ о чуде, прочитал их сорок четыре штуки. Один был из жизни кассирши. Чудо было в свободе.

Эти тексты равно далеки от гендерных штудий литинституток и от так называемой женской, а на самом деле просто сентиментальной прозы. Это – настоящая женская проза: через женское – об общечеловеческом. Перед вами три рассказа. «Свободная касса» – где чудо прячется среди других товаров по акции. «Змея» – где обещание чудесного разбивается о ступеньку обоссанного подъезда. «Кровообращение» – где страшное чудо встает в полный рост: это нашенская, с гаканьем, южная готика.

С Анны Чухлебовой начнется наше путешествие в поисках талантливых писателей, еще не вошедших в литературный истеблишмент. Продолжение – в следующих номерах.

Е. Бабушкин

I. Свободная касса

Ты собираешь вещи, я спрашиваю:

– Пакет не нужен?

В моей голове пик-пик-пик и мигает красная лампочка.

– Товар по акции не желаете?

Никаких акций. Ты заберешь только свое и ни граммом больше.

– Оплата наличными или картой?

Денег захотел? Ишь чего! Приходишь с двенадцатичасовой, а он лежит, как прокладки 2 + 1.

– Зина, жрать хочу!

Да какая я тебе Зина, даром что из магазина. Я мечта поэта, только стихов нету. А тебя, скотину, я выгнала. Не для тебя бабка помирала, чтоб однушку мне оставить.

– Без мужика, Зинка, пропадешь, – так и хрипела, пока я ее подушкой душила.

Потому что возраст, дыхание затруднено. Пора на покой, к другим покойникам.

– Карта магазина есть?

Ни карты, ни совести у тебя нет. Ни хрена у тебя нет. Два года без работы! Борщ вари, в хате убери, ублажи, отсоси. То ли дело на кассе. Течет лента вдаль, серая река. По ней товары первой необходимости. Молоко, пиво, памперсы – к семье. Горошек, варенка, майонез – к салату. Водка, селедка, огурчики – на все прочие случаи.

Сканируешь пик-пик-пик, а сама читаешь, как цыганка по руке. Шампанское, конфеты, гондоны – к б*** (проституткам. – Esquire). Если подавятся – беги, на зоне не сахар.

А теперь я буду жить. Гляди, какие стрелки на работу накрасила. Вот Сережа, хороший мужик, охранник. У него и работа есть, и выправка, будто родился в форме. Крем для бритья, ветчина, сканворд – интеллектуал. А тебя я выгнала, потому что ты говоришь, что я не женщина. Жопа у меня ого-го-го, но не женщина. В женщинах нежность нужна, а я как дам тебе скалкой. Потом ты мне кулаком. И поэтому я тебя выгнала. В ресторан схожу, возьму мороженое в креманке. У нас два кило можно за те же деньги, но дома фрукты так красиво не нарежешь, платье не нацепишь. Дома все не так. Отодвинешь диван, а там носочек твой одинокий, на большом пальце дыра, черная дыра и одиночество с космос размером. И поэтому я тебя выгнала, мне своего одиночества хватит, а тут еще твое камнем на шее.

А чудо в свободе.

II. Змея

У Тани два худых пегих хвостика, содранные коленки, зеленые, как у рептилии, глаза, родители-наркоманы. В мартовскую метель ее беспутная мать постучалась за солью, кажется. Пока взрослые переговаривались на пороге, Таня зашла в квартиру и стала со мной играть.

– Останется у вас?

– Пускай.

В тот день мы катали машинки по полу, и Таня устроила гараж под креслом, чего я сделать прежде не догадался. Веселая Таня, выше локтя и над коленом налитые, сочные синяки.

– Попроси маму покушать. Только не говори «Таня хочет», скажи «мы хотим», понял? – шипела она на ухо.

И я делал, как Таня велела, и мама выносила хлеб со сливовым вареньем, и мы плевали косточки в пузатую миску. Я рассказал Тане, что больше всего люблю, когда в окне кружит несметная воронья стая. Она принесла с собой кукол и елозила одной по другой.

– Смотри, трахаются.

И я чувствовал себя дураком, но соврать, что все знаю, не умел. Тане было плевать, ее живот гудел голодно и зло.

Впрочем, длилось это недолго. Однажды Таня позвала меня в квартиру этажом выше. Другой мальчик – белобрысый, с плаксиво-красным, мятым лицом – хвастал перед нами банкой кошачьего корма, как из рекламы. Эту банку мы приставили к игрушечному роялю в качестве табурета, Таня облокотила на нее запястье и побежала пальцами по клавишам, извлекая прозрачные, стеклянно-хрупкие звуки. Из еды у мальчика были бутерброды с покупной колбасой, сладкая консервированная кукуруза, конфеты в коробке с алыми розами. Так мы и играли втроем, и когда Таня заболела, я, маясь скукой, пошел к нему один.

– Танины родители наркоманы. И сама она наркоманка, – посмеялся мальчик.

– Неправда.

– Нет, правда.

Я затрясся в бессильной злобе.

– Извинись!

– Не буду!

Я толкнул его, он толкнул меня сильнее, я упал и расплакался от обиды. Его мать привела меня домой, а я все ревел. Не смог отстоять ни себя, ни Таню. Ко мне она больше не приходила. Когда стало тепло, видел их вместе, пока мама тащила меня за руку через двор – была Пасха, и мы нарядные шли на кладбище. В глазах Тани промелькнуло нежное сожаление, и чтото похожее во взгляде я встретил, когда мы с мамой шли длинными аллеями, и я крутил головой и глядел на памятники. Потом Таня исчезла, моя мама говорила, что она теперь живет с бабушкой, и я на цыпочках подкрадывался к двери ее старой квартиры и слушал неясный гам, музыку, голоса. Иногда на пороге топтались выцветшие, пыльные тени, из общего месива отделялась, должно быть, женщина. Со звериною силой она молотила в дверную обшивку. Я отшатывался от глазка и вернуться к игре мог не сразу.

После была моя первая школьная осень. Затем вторая и третья, восьмая и девятая, пятерки и двойки, первая сигарета, любовь, банка пива – простая арифметика взрослеющих детей. Как-то уже студентом я шел с одной вечеринки на другую. Время было к полуночи, в воздухе повисла золотистая от света фонарей морось. Прохожих почти не осталось, и я удивился, когда заметил девушку в мини, курящую у аптеки.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

2006 год 2006 год

Газовая война с Украиной, смерть Анны Политковской и беспорядки в Кондопоге

Esquire
Как отрастить волосы после стрижки в домашних условиях Как отрастить волосы после стрижки в домашних условиях

Ваша переменчивая натура после короткой стрижки требует длинные волосы?

Cosmopolitan
Виктор Пелевин Виктор Пелевин

Правила жизни Виктора Пелевина

Esquire
Ты не виновата: как пережить измену Ты не виновата: как пережить измену

Перезжить измену непросто. Но еще сложнее - принять решение: уйти или простить?

Cosmopolitan
Неореализм Неореализм

Киану Ривз, человек в Голливуде, который нравится абсолютно всем

Esquire
Почему «Ы»? Почему «Ы»?

Факты из истории создания комедии могут быть в новинку

Лиза
Владимир Сорокин Владимир Сорокин

Правила жизни Владимира Сорокина

Esquire
24 вещи, которые популярны только в России 24 вещи, которые популярны только в России

Возможно, самая патриотичная наша статья!

Maxim
Лана Дель Рей Лана Дель Рей

Правила жизни Ланы Дель Рей

Esquire
Грибок Грибок

Наверняка ты слышал о том, что грибы любят есть тебя

Maxim
Опережая время. Погоня за Le Train Bleu Опережая время. Погоня за Le Train Bleu

В первой половине ХХ века инженер Уолтер Оуэн Бентли преследовал свою мечту

Esquire
Землянин на Марсе. Вспоминаем жизнь и творчество Рэя Брэдбери к его 100-летнему юбилею Землянин на Марсе. Вспоминаем жизнь и творчество Рэя Брэдбери к его 100-летнему юбилею

По случаю 100-летия Рэя Брэдбери вспоминаем его творческое наследие

Esquire
Проявить внимание Проявить внимание

Снимки, сделанные в СССР и России с конца 1940-х до наших дней

Esquire
Грудь вперед и замуж шутки ради: 10 любопытных фактов о Кире Найтли Грудь вперед и замуж шутки ради: 10 любопытных фактов о Кире Найтли

Несколько фактов о Кире Найтли, которые вы, возможно, не слышали раньше

Cosmopolitan
Побег из Москвы Побег из Москвы

Андрей Рывкин написал рассказ о том, как рассыпаются иллюзорные ценности

Esquire
11 полнометражных фильмов Кристофера Нолана (включая 11 полнометражных фильмов Кристофера Нолана (включая

Нелинейное повествование о самых знаковых картинах Кристофера Нолана

Esquire
Павел Дуров Павел Дуров

Правила жизни Павла Дурова

Esquire
Пять типов отделки автомобильных интерьеров — от худшего к лучшему Пять типов отделки автомобильных интерьеров — от худшего к лучшему

Все еще без ума от кожи?

Maxim
Эдуард Лимонов Эдуард Лимонов

Правила жизни Эдуарда Лимонова

Esquire
Тихие убийцы любви, или Мысли, которые отравляют отношения Тихие убийцы любви, или Мысли, которые отравляют отношения

За обидными словами, брошенными сгоряча, стоят токсичные мысли

Psychologies
Евгений Евтушенко Евгений Евтушенко

Правила жизни Евгения Евтушенко

Esquire
Среда или понедельник Среда или понедельник

Выход есть даже из, казалось бы, патовой ситуации

СНОБ
Управляемый хаос Управляемый хаос

Современный мир лишился лидера

Esquire
Впечатлить за 2 секунды: как радость, ярость, страх и зависть влияют на нашу работу Впечатлить за 2 секунды: как радость, ярость, страх и зависть влияют на нашу работу

Как осознавать эмоции, использовать себе во благо и влиять на энергию команды

Forbes
Шоу. Лига кулачных боев Шоу. Лига кулачных боев

Лига кулачных боев Hardcore развернулась в серию реалити-шоу

Esquire
Каково это — есть только чипсы Каково это — есть только чипсы

Инструктор по фитнесу рассказывает, почему ей не нравится «нормальная» еда

Esquire
Подарок молодым хозяйкам Подарок молодым хозяйкам

История книги Елены Молоховец, научившей общество питаться дешево и вкусно

Вокруг света
Сейсмографы почувствовали полярное сияние Сейсмографы почувствовали полярное сияние

Ученые обнаружили связь между показаниями сейсмографов и полярным сиянием

N+1
Люди моря Люди моря

Истории моряков — капитанов атомных ледоколов, водолазов и спасателей

Esquire
В чем феномен фильма Кристофера Нолана В чем феномен фильма Кристофера Нолана

Чем "Довод" Кристофера Нолана отличается от "Начала"

Esquire
Открыть в приложении