Алексей Сальников: История про квартиру

EsquireКультура

Алексей Сальников

История про квартиру

Родился в Эстонии, с шести лет живет на Урале. Публиковался в «Литературной газете» и других изданиях. Окончил два курса сельскохозяйственной академии, проучился семестр на факультете литературного творчества Уральского университета. В этом году его роман «Петровы в гриппе и вокруг него» получил премию «Национальный бестселлер».

Проза екатеринбургского писателя неоднозначна. Сальников прячет в текст аллюзии и отсылки. Описывает город, с дотошностью фиксируя уличные фонари, автобусные остановки и магазины. Сочетает топографическую точность, горячечный гриппозный бред, грезы и реальность.

Сальникова критикуют за человеконенавистничество. Но разве любовь к человеку – это только восхваление? Хвалят за правдивую демонстрацию действительности. Но разве грезы – это действительность?

Жил на свете один мальчик по имени Олег, и было ему четыре года, когда он заболел гриппом, все близкие, конечно, стали с ним хороводиться, и не было ему днем никакого покоя, а ночью у него поднималась температура, и ему опять не было покоя, и вот так, когда он проболел подобным образом три дня, на третью ночь все окончательно смешалось в его голове, и казалось ему, что состоит он из комковатой ваты, подобной той, какой было набито его одеяло, а еще ему казалось, что он легкий внутри своего тела. Он лежал у себя в комнате, которую освещала только настольная лампа. И представилось ему вдруг, что скоро его день рождения (хотя день рождения был у него месяц назад), а подарком будет раскладной дом из больших листов посылочной фанеры, который заполнит почти всю его комнату, в котором будет четыре этажа, прикидывая свой рост к высоте комнаты, он подумал, что четыре этажа, не меньше, и в этом доме будет все как в настоящих домах, только под его рост, и это будет не такой дом, где только квартиры, там будет намешано все – и обычные квартиры, и поликлиника, какая бывает рано утром, с длинным коридором и горящей в конце коридора лампой, и чердак с песком на полу и полукруглыми окнами в крыше, и Олег не будет заходить в этот дом никогда, дом просто расставят в комнате, а он будет знать, что все это в нем есть. Олег думал, что всегда будет темно, он всегда будет лежать и смотреть, как в одном из окон дома будет гореть такой свет, будто в самой комнате свет выключили, а в коридоре не стали. Но, конечно, никакого второго дня рождения не было, и дом ему не подарили, он просто выздоровел и все. Только каждый раз, когда он заболевал потом, когда у него была температура, возвращались эти мысли и про второй день рождения, и про картонный дом. С каждой новой болезнью Олег становился крупнее, дом же в его видениях не увеличивался сообразно с его ростом. Дошкольное и начальношкольное блуждание по картонным коридорам (а мечты о доме стали блужданиями по нему) сменилось на согбенные похождения с запахом пыли, свечой в руке, боязнью пожара и невозможностью отыскать выход, а потом и вовсе на трехногие четвереньки (свеча), душные батареи вдоль каждой стены, непременно шерстяной свитер, надетый на голое тело, непробиваемые неоткрываемые окна и двери. За окнами картонного домика всегда была такая открыточная зима с елками, закутанными в округлый синий снег, блистающие сугробы, в которые Олегу хотелось сунуть голову и есть, есть.

Но болел он не так уж и часто, можно сказать, что он редко болел, потому как обладал хорошим здоровьем – его больничная карта к восемнадцати годам составляла страниц тридцать и была так худа, что на нее жалко было смотреть.

В свободное от болезней время, которого было у него, понятно, много, он выучился в школе, поступил в институт, переехал в другой город, чтобы учиться в институте, в который поступил, устроился на работу, потом еще на одну, так что у него стало две работы, настолько хорошие, что их жалко было бросать из-за учебы. И так уж случилось, прямо в один день, что его выгнали из института, из общежития, с одной из работ, на второй задержали зарплату на неделю, на первой, той, с которой выгнали, сказали, чтобы он пришел за расчетом через несколько дней, потому что проблемы с наличкой, никто не дал взаймы, никто не приютил на несколько ночей, прежде чем все устаканится, ехать в родной город не было у Олега никаких сил, он подозревал, что если уедет в такой день, то возможности вернуться уже не будет. Да, оставалось у него в кармане две тысячи рублей, но снять на них жилье или прожить на них неделю без жилья было глупо. Странное отупение и вместе с тем упрямство окутало ум Олега, он точно знал, что это все, что нужно ехать домой, к себе в город, и вместе с тем он принялся обзванивать всевозможных риелторов, пока не стало совсем уже на улице темно и холодно, а был уже октябрь.

В десятом часу вечера Олег дозвонился до риелтора, которого после множества других риелторов внутри себя назвал последним и после которого собирался ехать на вокзал покупать билет, если сказать честно, это был не первый последний риелтор, было перед ним несколько просто последних, несколько уж точно последних и несколько все это уже точно край, этот же последний риелтор был последним среди тех, кто указал свой номер в газетах по найму жилья, других телефонов у Олега больше не было. Риелтор сказал, что не сдает квартиры кому ни попадя, что ему нужно немедленно лично увидеть Олега, и назвал адрес своей служебной каморки. Это было недалеко от того места, где находились Олег, его сотовый телефон и тяжелая сумка со всеми Олеговыми вещами. Олег поспешил и едва не сорвался обратно в свой родной город еще раз, потому что каморка риелтора находилась в большом административном здании, одна половина которого была закрыта на ремонт и опоясана бело-красными ленточками и обломками бетона, кирпича и стекла, а вторая половина была закрыта стеклянными дверями, на которых были написаны часы работы, и часы эти ко времени прихода Олега уже давно вышли. Олег набрался решимости и робко постучал в двери, сперва в одну створку, потом в другую, потом набрался еще большей решимости и стал стучать сильнее, чередуя стук и прикладывание лица к дверному стеклу под разными углами в попытках разглядеть хоть одну живую душу в полуосвещенном вестибюле. Олег еще несколько раз позвонил риелтору, но тот не отвечал. Наконец откуда-то сбоку вышел охранник в пятнистой сине-голубой форме, и Олега не к месту посетило удивление, зачем охраннику такая неподходящая маскировка в офисном здании. Они долго переговаривались сквозь толстое стекло – Олег обычным голосом, а охранник гулким, неразборчивым, сонным голосом аквалангиста в гигантском аквариуме. Неизвестно как, но Олег добился, чтобы охранник его впустил. Они вместе поднялись на четвертый этаж и вместе нашли нужную комнату в темном коридоре. «Вот видите», – сказал охранник, он хотел показать, что здание пустое, и подергал дверь нужного Олегу кабинета, кабинет оказался запертым, тогда Олег, махнув рукой, попросил проводить его хотя бы до туалета. «Это тебя разыграл кто-то», – сказал охранник, пытаясь утешить, но у него не получилось.

В туалете они наткнулись на курящего толстого мужчину в темно-синем костюме и еще на множество курящих мужчин в темно-синих костюмах, повернутых к ним так и эдак во множестве туалетных зеркал. Все туалетные кабинки, кроме одной, были прикрыты, одна отворена настежь, в ее направлении, оперевшись задом на умывальную раковину, и глядел курящий мужчина в синем костюме, когда они появились. Множественные отражения мужчины глядели в другие разные стороны «О, а вы еще не ушли, – сказал охранник. – Это вас, наверно, ищут», – и он подтолкнул Олега к курильщику. Человек в синем костюме повернул к Олегу лицо, и Олег увидел и почувствовал, что человек совершенно пьян. «Да елки-палки, – подумал Олег. – Ну конечно, всякому риелтору нужно увидеть жильца, чтобы хотя бы деньги взять». В это время человек в синем костюме взял Олега за рукав куртки и стал объяснять что-то про телефон, унитаз, пятнадцать тысяч. «Вот позвони, позвони мне еще раз», – попросил он. Олег послушно позвонил. «У меня рука не пролезает туда, там такие изгибы, а он прямо туда куда-то, – сказал человек в синем костюме. – О, слышишь, слышишь». Пространство туалета мелко задрожало в ответ на вибрацию телефонированного унитаза.

«Прямо горе и отчаяние», – сказал человек в синем костюме и тяжело и грустно вздохнул.

Олег сбросил вызов и стал осторожно высвобождать свою руку из мокрой руки риелтора. «Извините, – сказал Олег. – У меня все равно с деньгами напряг, я все равно ничего снять не смогу. Извините». «Да ладно тебе, – сказал риелтор, не отпуская руку Олега. – Совсем, что ли, нет?» «Совсем нет», – сказал Олег. «То есть вообще ноль, что ли? Совсем ничего, ни копейки? Даже на бутылку не будет?» – «На бутылку, на огурцы, но не больше, да отпустите уже, может, на колбасы чуток, но не больше, плохой из меня клиент, вы что, не видите, я вон с вещами», – сказал Олег. Риелтор отпустил его руку и посмотрел на охранника: «Вы не можете достать?» «Не, тут сантехник нужен», – сказал охранник. «А ты не сантехник?» – спросил риелтор. «Не сантехник», – сказал Олег. «А ты?» – спросил риелтор у охранника. «Ну екарный бабай, – сказал охранник. – Шли бы вы к себе, поспали бы с часок». «Понятно, – сказал риелтор. – Да, надо поспать, это верно». Он опять взял Олега за рукав: «Короче, я тебе даю тебе ключи и ложусь спать, завтра о деньгах поговорим, а ты, пока вы оба спускаетесь, даешь солдатику деньги, он идет за бутылкой и пьет за мое здоровье, потому что сам я пить за свое здоровье уже не могу. Нормально? Нормально, да?» «Мне на работе нельзя», – сказал охранник. «А мне можно, что ли? – спросил риелтор. – Мне тоже нельзя, но я пью. Пью вопреки, понимаешь? У меня, может, еще дел по горло, но я пью вопреки, вопреки пью. Потому что у меня сегодня все наперекосяк». «Слушай, – это он опять зацепился за Олега. – Ну прикинь, квартира сто квадратов, первая неделя без оплаты, потому что за нее я уже заплатил всякие там бумажки-зеббяжки, электричество, коммуналку, интернет, телевизор. Я ее, видишь, случайно получил на халяву и не посмотрел, когда бумажки оформлял, какая она из себя, что ее иметь накладнее, чем ее не иметь. Ты просто посмотри, а если снимешь, я на тебя молиться буду». «Она что, проклятая, что ли, квартира эта?» – спросил охранник. Риелтор заотмахивался от него обеими руками:

«Да какая проклятая, ну это просто видеть нужно, какая она из себя». «Ну давайте я посмотрю, мне все равно деваться некуда», – согласился Олег.

Через некоторое время охранник и Олег, взяв ключи и адрес, уложили риелтора спать на офисный диванчик и укрыли его риелторским плащом. Риелтор уснул не сразу, прежде чем затихнуть, уткнувшись сопящим лицом в спинку диванчика, он повертелся, пробовал встать и пойти догнаться где-нибудь и с кем-нибудь, говорил «ой, ребята, меня каруселит как, как меня каруселит», садился, пробуя закурить, так что охранник отобрал у него в итоге и зажигалку и сигареты; когда охранник и Олег совсем уже отчаялись его угомонить, а Олег начал уже совать ключи обратно в руки риелтора, тот вдруг отключился. «Спи спокойно, дорогой Бэтмен», – сказал охранник, гася свет в комнате, Олег напоследок обернулся на спящего – тот в полумраке и правда напоминал Бэтмена – так взъерошились его волосы, так лежал плащ.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Центробежность Центробежность

Гид по местам Москвы, куда редко ступает нога человека (а зря)

Esquire
Я сделала стерилизацию Я сделала стерилизацию

Разбираемся, почему добровольная женская стерилизация в России – это сложно

Cosmopolitan
Сверх человек: бета-версия Сверх человек: бета-версия

Биохакеры пытаются редактировать гены при помощи собственных изобретений

Esquire
Глобус Воланда. Почему США не нужны хорошие отношения с Россией Глобус Воланда. Почему США не нужны хорошие отношения с Россией

Встреча президентов Путина и Трампа продолжает волновать политиков

Forbes
Дмитрий Данилов Дмитрий Данилов

Дмитрий Данилов: Самое ужасное место в Москве

Esquire
10 чудных фактов о фильме «Кин-дза-дза!» 10 чудных фактов о фильме «Кин-дза-дза!»

Только постигнув эти факты, ты получишь право носить малиновые штаны!

Maxim
Матросская вышина Матросская вышина

Илья Лагутенко – о морях, кораблях, новом альбоме и Центробанке

Esquire
В прокате «Паранормальное» — еще один интеллектуальный ужастик, который захватит ваше воображение В прокате «Паранормальное» — еще один интеллектуальный ужастик, который захватит ваше воображение

Два брата попадают в лагерь странных и улыбчивых отшельников

Esquire
2000: Гламур, помноженный на ноль 2000: Гламур, помноженный на ноль

31 декабря 1999 года страна пристально смотрит в экраны телевизоров

Esquire
7 слов, которые ты, скорее всего, употребляешь неправильно 7 слов, которые ты, скорее всего, употребляешь неправильно

Пусть прочитавший бросит в неграмотного словарем, если сам окажется без греха!

Maxim
Пищевая ценность Пищевая ценность

Интервью с президентом компании «Мираторг» Виктором Линником

Esquire
Новое двуличие Новое двуличие

Как с помощью провокации молодых людей подвели под статью об экстремизме

Русский репортер
Иван Ургант Иван Ургант

Правила жизни телеведущего и актера Ивана Урганта

Esquire
Вторая жизнь бесполезных подарков Вторая жизнь бесполезных подарков

Получила презент, открыла коробку и поняла, что даритель не угадал...

Лиза
1960: Локальное потепление 1960: Локальное потепление

Страна оттаивает в лучах хрущевской оттепели

Esquire
Жажда скорости Генри Сигрейва Жажда скорости Генри Сигрейва

История Генри Сигрейва

Популярная механика
Андрей Лысиков (Дельфин) Андрей Лысиков (Дельфин)

Правила жизни Дельфина

Esquire
Как российские СМИ устроили чемпионат мира по сексизму Как российские СМИ устроили чемпионат мира по сексизму

Лиза Лазерсон о сексистском троллинге в российской прессе

Esquire
Большой французский разворот Большой французский разворот

Как превратить вечно отстающую экономику Франции в рассадник предпринимательства

Forbes
Конец эпохи. Недорогих квартир хватит на два-три года Конец эпохи. Недорогих квартир хватит на два-три года

Новостроек хватит примерно на пару лет

Forbes
Илья Ильф Илья Ильф

Правила жизни писателя Ильи Ильфа

Esquire
Роналду перешел в «Ювентус» после 9 лет в «Реале»: реакция сети на трансфер века Роналду перешел в «Ювентус» после 9 лет в «Реале»: реакция сети на трансфер века

Помимо новостей о ЧМ-2018 есть не менее важные события в мире футбола

Playboy
Роберт Редфорд Роберт Редфорд

Как стать самым стильным мужчиной в Голливуде, не увлекаясь модой

Esquire
Что смотреть на фестивале «ФОРМА» — рассказывают кураторы Что смотреть на фестивале «ФОРМА» — рассказывают кураторы

Что смотреть 21 июля на одном из самых крупных мероприятий

Esquire
Дороже денег Дороже денег

Фильм Михаила Задорнова досняли на средства его поклонников

StarHit
Горький fest: Михаил Пореченков, Константин Хабенский и другие звезды фестиваля Горький fest: Михаил Пореченков, Константин Хабенский и другие звезды фестиваля

Подробности прошедшего фестиваля нового российского кино «Горький fest»

Cosmopolitan
Почему совет «найди свое призвание» может быть неудачным Почему совет «найди свое призвание» может быть неудачным

Интересы лучше не искать в готовом виде, а развивать самостоятельно

Популярная механика
25 раз, когда хотели как лучше 25 раз, когда хотели как лучше

Самые идиотские бизнес-решения принимаются с самым серьезным выражением лица

Maxim
Где, как и зачем шить костюм в Москве Где, как и зачем шить костюм в Москве

Отвечаем на главные вопросы об индивидуальном пошиве

GQ
Что носили мужчины на этой неделе Что носили мужчины на этой неделе

На этой неделе стильная обувь была не в почете

GQ
Открыть в приложении