Неизвестный рассказ Рэя Брэдбери, написанный от лица боевой ракеты

EsquireКультура

Я, ракета

Рэй Брэдбери
Перевод: Арам Оганян

Если дело пойдет такими темпами, то пройдут столетия, прежде чем меня пожрут ржа и коррозия. Может, больше. А тем временем у меня в запасе уйма дней и ночей на размышления. Нельзя заставить атомы металла прекратить вращение и гудение на своих орбитах. Вот так металл живет своей загадочной жизнью. Вот металл думает.

Я лежу на бесплодном, каменистом плоскогорье, тронутом тут и там хилой сорной травой и сотней–другой сгорбленных деревьев, торчащих из планетоидных скал. Каждое утро на плоскогорье дует ветер. В сумерках идет дождь, а ночью сгущается безмолвие. Все мое существование теперь сводится к тому, что я валяюсь тут с вывороченными двигателями и искореженной носовой обшивкой.

Однако, сдается мне, что предначертание моей судьбы еще не исполнилось. Ракетный корабль строят не для того, чтобы он лежал в одиночестве на суровом сером плато под ветром и дождем. После стольких космических походов не хочется верить в то, что я так бездарно проведу остаток своих дней именно здесь.

Но пока я ржавею и недоумеваю, я могу все это обдумывать. Как же я здесь очутилась, как меня построили…

В свое время я принимала их всех, то есть экипаж, на борт. Я помню, как они были ранены и покалечены центрифугой или разорваны космическими бомбами. Раз или два мои хвостовые двигатели были раздавлены во время жестокой атаки. На моем корпусе не найдется такого листа обшивки, который не пришлось бы приваривать на место по нескольку раз. Нет такого хронометра на моей приборной доске, который не взорвался бы и не был заменен.

Но самое тяжелое – это замена команды у меня во чреве – этих человечков с чумазыми лицами, что бегали, кричали и дрались за глоток воздуха. И всякий раз, когда я неожиданно закладывала вираж во время экспериментов со свободной гравитацией, у них потроха прилипали к брюшине.

Человечков найти трудно, еще труднее найти им замену после этой, особенно ожесточенной войны миров. Я любила этих человечков, а они любили меня: сдували с меня пылинки, начищая до блеска, как монету, холили, лелеяли. И били. Но за дело.

С самого начала мне хотелось, чтобы от меня была хоть какая-то польза во время дерзких перелетов с Земли на боевые лунные базы – Деймос и Фобос, с которых земляне наносили удары по марсианам.

Процесс моего зарождения на базе, где каркас, обшивку и начинку собирали воедино, проходил в обычных родовых муках. Это я помню смутно, но, когда закончили сварку моего корпуса, смонтировали последний трап и пульт управления, ко мне пришло сознание. Сознание металла. Свободный поток наэлектризованных атомов металла стал осмысленным.

Я могла думать и никому не могла об этом поведать

Я была боевой ракетой. На носу и корме установили космическую артиллерию и обременили меня багровыми боеприпасами. Я начала осознавать свое предназначение с вожделением и даже с некоторым нетерпением.

Нельзя сказать, что я уже ожила. Скорее, я была младенцем, наполовину покинувшим утробу, но еще бездыханным, беззвучным, неподвижным. Я ждала шлепка по спине, который придаст мне сил и целеустремленности.

– Поторапливайтесь! Поторапливайтесь! Живее! – командовал много лет назад помощник по вооружению, стоя подле моих открытых воздушных шлюзов. Солнце раскалило мой металл, а члены экипажа сновали взад-вперед в грузовичках на резиновом ходу, перевозя космическую взрывчатку – тетрон. – Нам надо на войну успеть! – вещал помощник.

Люди спешили.

Одновременно с возней в моем грузовом отсеке происходило некое странное действо, именуемое присвоением названия кораблю. Мэр какого-то города разбил бутылку пенистого напитка о мою носовую часть. Репортеры пощелкали фотоаппаратами, и небольшая толпа всплеснула руками, помахала ими немного и опустила, словно осознав, что в общем–то глупо портить хорошее шампанское.

Вот тогда-то я и увидела в первый раз капитана, храни его Металл. Он бежал по полю. Владыка моей Судьбы, Властелин моей Души. Он понравился мне с первого взгляда – невысокий ростом, выкроенный из жесткой морщинистой коричневой кожи, в которую врезаны зеленые очи, несокрушимые, как алмазы. Всякий, кто бы его ослушался, рисковал увидеть оскал его неровных зубов сквозь ротовую щель. Громыхая ботинками, он ворвался в воздушный шлюз, и я поняла: вот он, мой господин! Об этом говорили и жестковатые костяшки пальцев, кисти рук, манера сжимать кулаки, и уверенные, отрывистые команды:

– Шевелись! – велел он. – Гоните мэра к чертям собачьим! Очистить стартовую площадку! Герметизировать шлюзы, запереть люки и сваливаем отсюда!

Да, он полюбился мне. Его звали Агнц, как это ни иронично звучит для человека, не имеющего ничего общего с агнцем. Голос капитана Агнца гулко раздавался в моих недрах, и мне нравились его стальные нотки. Не голос, а бронзовый кастет в шелковой оболочке. Текучий, как вода, обжигающий, как кислота.

Меня плотно закупорили. Выдворили мэра вместе с его разбитой вдребезги бутылкой из-под шампанского, которая теперь казалась ребячеством. По всей базе завыли сирены. Экипаж – все двадцать семь душ – работал в моем пищеварительном тракте.

Капитан Агнц крикнул.

Шлепок по спине заставил меня сделать первый вздох, издать первый звук, прийти в первый раз в движение. Агнц стал первотолчком моей жизни.

Я изрыгнула шлейф огня, пыли и воздуха. Застегнутый на молнию по самый острый подбородок, капитан заулюлюкал, уютно устроившись в противоперегрузочном гамаке. Обливаясь потом, команда раскачивалась, подвешенная в своих гамаках. И тут я перестала быть просто металлом на солнцепеке. Я превратилась в певчую птицу чудовищных размеров. Может, кому-то моя песнь показалась бы неистовым грохотом, но для меня она была пением, громким и долгим.

Впервые я вышла в свет, за пределы ангара и базы.

Увиденное меня поразило.

Мой первый бросок в космос уподобился отрочеству человека тринадцати–восемнадцати лет от роду, когда в одночасье с ног на голову переворачивается его мировоззрение. Жизнь накатила на меня цельным комом. Все, что мне было суждено испытать в жизни, навалилось на меня, минуя младенчество и ученичество, без раскачки. Страдания усиливались. Я испытывала перегрузки и натиск со всех сторон сразу. Я даже не подозревала, что такие ощущения и впечатления возможны. Надежное, понятное земное притяжение вдруг исчезло, и соперничающие гравитации космоса пытались меня одолеть.

Луна, а после нее тысяча черных метеоров проносятся мимо в полной тишине. Неописуемые стремнины космоса, тяга к звездам и планетам. А потом, когда мои двигатели отключили, я полетела, как говорится, по инерции, не дыша, не пытаясь пошевелиться.

Капитан Агнц сидел в командном отсеке, похрустывая костяшками.

– Корабль что надо. Отменный корабль. Врежем теперь марсианам по первое число.

Молодой человек по имени Конрад сидел подле капитана за пультом управления.

– Хорошо бы, – сказал он тревожно. – А то ведь в Йорк-Порте нашего возвращения ждет девушка.

Капитан нахмурился.

– Вас обоих? Тебя и Хиллари?

Конрад усмехнулся.

– Нас обоих, летящих в пекло на одном боевом корабле. Так хотя бы я могу следить за этим пьяницей. И буду знать, что он не в Йорк-Порте, пока я набираю ускорение…

По обыкновению речь капитана Агнца была стремительной, как ртуть.

– Космос – неподходящее место для разговоров о любви. Как, впрочем, для любых разговоров. Это все равно, что громко смеяться в огромном соборе или пытаться вальсировать под гимны.

– Гляньте–ка – сентименталист, – заметил Конрад.

Агнца передернуло. Он рассердился на самого себя.

– Гляньте–ка – олух царя небесного, – процедил он и принялся мерить отсек шагами.

Они стали моей неотъемлемой частью: Агнц, Конрад и экипаж. Словно кровь, пульсирующая в артериях живого тела, словно лейкоциты и бактерии, и жидкость, поддерживающая их существование, как воздух, продувающий мои камеры и попадающий в мое сердце и в мои двигатели, утоляющий мой разгоревшийся аппетит, не догадываясь о том, что они всего лишь единицы энергии, подобно корпускулам, придающим большой массе – то есть мне – подпитку, жизнь и тягу.

Как и в любом теле, во мне водились микробы. Подрывные элементы. Болезни, а также сторожевые лейкоциты.

Нам всем поручили одно дело. Это мне было известно. А именно: отбивать усиливающиеся атаки на цитадели землян – Фобос и Деймос. Я ощущала ползучее напряжение, нараставшее с каждым днем. Члены экипажа слишком много курили, кусали губы и сквернословили. Впереди нас ждали великие дела.

В моем теле микробы присутствовали в незначительном количестве, но они были опасны, ибо передвигались свободно и беспрепятственно, не вызывая подозрений. Звали их Антон Ларион и Ли Беллок. Я называю их микробами просто потому, что, как и в случае с микроскопическими организмами в большом теле, их функции заключались в том, чтобы отравить и уничтожить меня. А лучший способ привести меня в негодность – это частичное уничтожение моей алой крови, то есть капитана Агнца или его боевых расчетов. Ларион и Беллок вознамерились их тихо и изощренно отравить.

Самосохранение – вечный и всеобъемлющий инстинкт. Он свойственен как металлам, так и амебам. Он свойственен как человеку, так и металлу. Моему телу угрожало нападение. Удара извне я не опасалась. А вот насчет удара изнутри такой уверенности не было. Внезапное нападение могло убить меня вскоре после моего рождения. Я не одобряла этот замысел.

Я летела сквозь космос к Марсу. Я не могла говорить. Я могла лишь ощущать голосовые вибрации в своем нутре. Голоса Хиллари и Конрада, спорящих об Алисе – своей женщине в Йорк-Порте, голос капитана, устраивающего нагоняй экипажу, когда мы достигли пояса астероидов. И посреди этого потекла тайная ядовитая струя – Ларион и Беллок – их голоса отскакивали от моего корпуса:

– Беллок, ты знаешь план. Я не хочу, чтобы ты спекся в критический момент.

– Какого черта. Я знаю свое дело. Не волнуйся.

– Ладно. Объясняю. Что касается убийства капитана Агнца, это исключено. Нас двое против всего экипажа – двадцати четырех человек.

Я хочу дожить до получения денег, обещанных за эту... работу.

– Тогда остаются... двигатели…

– Я – за, если и ты за. Это боевой корабль. Ради скорости с него сняты запчасти и лишний груз. Часовые мины способны сотворить чудеса с главными двигателями. И когда это случится, у нас хватит времени свалить отсюда подальше в космос?

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Маршрут перестроен Маршрут перестроен

Надежда Михалкова сняла дебютный хоррор

Esquire
Отравление драгоценными металлами Отравление драгоценными металлами

Как колоссальный поток серебра и золота довёл экономику Испании до разорения

Дилетант
1980: Скоро кончится лето 1980: Скоро кончится лето

Восьмидесятые начались с зажжения олимпийского огня на стадионе «Лужники»

Esquire
Осенний листопад Осенний листопад

Наполни очарованием золотой осени свой дом с помощью природных материалов

Лиза
Паоло Соррентино Паоло Соррентино

Правила жизни режиссера Паоло Соррентино

Esquire
Напавшие из сборной. Чем закончится дебош Кокорина и Мамаева Напавшие из сборной. Чем закончится дебош Кокорина и Мамаева

Правоохранительные органы Москвы вызвали на допрос бывших игроков сборной России

Forbes
Только ты и новая музыка Только ты и новая музыка

Где брать новое, чтобы всегда было интересно?

Esquire

Голливудский актер Джонни Депп долгие годы оставался примерным семьянином

Cosmopolitan
Тимур Бекмамбетов Тимур Бекмамбетов

Правила жизни режиссера Тимура Бекмамбетова

Esquire
Чего ждать от социопата? Чего ждать от социопата?

Социопат — опасный человек, которого нужно уметь распознавать по привычкам

Psychologies
Анатолий Собчак Анатолий Собчак

Правила жизни Анатолия Собчака

Esquire
Беспроводные зарядки для смартфонов: какие они? Беспроводные зарядки для смартфонов: какие они?

Подборка беспроводных зарядок для телефона

CHIP
Одной жизни мало Одной жизни мало

Почему нам не жаль времени на игры?

Psychologies
Карта рисков. Что будет волновать инвесторов до конца года Карта рисков. Что будет волновать инвесторов до конца года

Инвесторы больше не рассчитывают, что мировые центробанки будут на их стороне

Forbes
Неореализм Неореализм

Киану Ривз, человек в Голливуде, который нравится абсолютно всем

Esquire
Казус Бэнкси: почему художник едва не уничтожил свою собственную работу Казус Бэнкси: почему художник едва не уничтожил свою собственную работу

Прямо во время торгов картина художника Бэнкси самоуничтожилась (наполовину)

Forbes
Смотрительница маяка Смотрительница маяка

В 2018 году дебютный роман Джонсон «В самой глубине» попал в шортлист Букера

Esquire
Почему ЗОЖ может быть вредным для здоровья Почему ЗОЖ может быть вредным для здоровья

Польза для здоровья зачастую выходит сомнительной

Esquire
9 продуктов, от которых волосы растут быстрее (и борода тоже, сечешь о чем мы?) 9 продуктов, от которых волосы растут быстрее (и борода тоже, сечешь о чем мы?)

Почему от некоторых продуктов волосы растут быстрее

Playboy
Липкое искусство. Как продать миллиардеру поддельную картину Липкое искусство. Как продать миллиардеру поддельную картину

Об излюбленном способе легализации поддельных произведений искусства

Forbes
”Оптимизм и благополучие можно натренировать” ”Оптимизм и благополучие можно натренировать”

Мы можем тренировать мозг так, чтобы он менялся, «заказывая» себе настроение

Psychologies
Lexus UX Lexus UX

Lexus UX. Японцы придумали, как заставить тебя мечтать о покупке автомобиля

Quattroruote
5 случаев, когда пиар-акции окончились грандиозным провалом 5 случаев, когда пиар-акции окончились грандиозным провалом

Об этих промоакциях вспоминают с содроганием

Maxim
На пике На пике

В тирольском городке Китцбюэль есть все, чтобы влюбиться в него раз и навсегда

Добрые советы
Легкое касание Легкое касание

Гостиничный бизнес итальянского семейства Полито

СНОБ
Невозможно отказать! 6 ну очень романтичных предложений руки и сердца Невозможно отказать! 6 ну очень романтичных предложений руки и сердца

Очень романтичные историй о том, как британцы предлагали руку и сердце

Cosmopolitan
В петле Америки. Почему Кремль не сможет победить доллар В петле Америки. Почему Кремль не сможет победить доллар

Россия не в состоянии заставить делать сбережения в национальной валюте

Forbes
Пора найти наставника: 6 типов людей, с которых ты должен брать пример Пора найти наставника: 6 типов людей, с которых ты должен брать пример

Какой наставник подойдет именно тебе?

Playboy
Как будет выглядеть банк через 20 лет — сказать просто, через 5 лет — очень сложно: интервью СЕО Альфа-Банка Как будет выглядеть банк через 20 лет — сказать просто, через 5 лет — очень сложно: интервью СЕО Альфа-Банка

Как именно Альфа-Банк собирается вновь стать неоспоримым технологическим лидером

РБК
Товарищ Ку Ли Бин: 10 невероятных изобретений китайских Левшей Товарищ Ку Ли Бин: 10 невероятных изобретений китайских Левшей

Самые поразительные гаражные изобретения, которые явила миру КНР

Maxim
Открыть в приложении