Обыкновенное убийство
В истории КПСС, до краёв наполненной невиданными преступлениями, особняком стоит имя их страстного разоблачителя Ольги Шатуновской.
Против Сталина
В годы революции юная красавица работала в бакинском подполье. Несколько раз случайно избежала расстрела. Совершала подвиги, которые сейчас представляются нереальными; но они были. Лично (была с ними на «ты») знала будущих руководителей страны, со многими из них дружила.
С 1920 года секретарь ЦК комсомола, секретарь райкома компартии Азербайджана, затем на партработе в Брянской губернии. С 1925 года снова в Азербайджане — секретарь райкома, член Бакинского комитета партии. Затем в Москве заведовала орготделом горкома, член ЦКК ВКП(б).
В ноябре 1937 года была, естественно, арестована по доносу, в мае 1938 года Особым совещанием НКВД СССР осуждена по обвинению в «контрреволюционной троцкистской организации» на восемь лет ИТЛ. Срок отбывала на Колыме. В августе 1948 года ОСО МГБ СССР приговорена к ссылке на поселение в Енисейск, в начале 1950-х — в Красноярск.
После смерти Сталина вызвана в Москву, восстановлена в КПСС. В 1956–1962 годах член Комитета партийного контроля при ЦК КПСС, занималась вопросами, связанными с реабилитацией репрессированных; многие тысячи освобождённых обязаны ей лично, её подвижнической работе, вызывавшей ненависть партийных функционеров; только Суслов написал восемь (!) записок в секретариат ЦК с требованием её увольнения.
Комиссия Шверника — неофициальное название комиссии Президиума ЦК КПСС, возглавляемой Николаем Шверником, по расследованию политических репрессий в СССР. Комиссия подготовила отчёты, в которых подробно описывался механизм фальсификации показательных процессов над Бухариным, Зиновьевым, Тухачевским и другими репрессированными.
В 1960 году работала в составе комиссии Шверника, созданной Президиумом ЦК КПСС для (ещё одного, «окончательного») расследования убийства Сергея Кирова. Комиссия эта была третьей по счёту, результаты работы двух предыдущих оказались неудовлетворительными.
Много позднее Шатуновская напишет: «Кроме меня, в комиссию вошли высокопоставленные люди — генеральный прокурор Руденко, председатель КГБ Шелепин и заведующий отделом административных органов ЦК Миронов. Конечно, они сами в архивах не сидели, знакомились с материалами, которые клали им на стол уже как результаты и выводы». Шатуновская в архивах сидела сама; она фанатично верила, что Кирова убил Сталин (вроде бы боявшийся Кирова как конкурента), и всем документам, всем (достаточно двусмысленным) показаниям, которые отвечали этому её убеждению, доверяла свято. Как и верила в фантастические цифры: якобы в представленной КГБ и потом уничтоженной сводке о количестве репрессированных с января 1935-го по июнь 1941-го значилось: 19 840 000 арестованных, из которых семь миллионов расстреляно в тюрьмах…
Честно говоря, цифры действительно сомнительные.
«...После того, как материалы всех расследований (они составили 64 тома) и итоговые записки по ним были сданы в архив, а я была вынуждена уйти из КПК, сталинисты получили возможность осуществить подлог. Это проделали заместитель председателя КПК З. Сердюк и сотрудник КПК Г. Климов. Часть основных документов они уничтожили, часть подделали»... Вся беда в том, что «уничтожить» или «подделать» эти люди действительно могли всё что угодно. В самых, казалось бы, надёжных архивах обнаруживаются чудовищные провалы. Историю «править» старались все — Сталин, Маленков, Хрущёв...
В 1962-м Шатуновская отправлена на пенсию.
Главное дело
По стране Кирову установлено неисчислимое количество памятников — меньше, чем Ленину, конечно, но больше, чем кому бы то ни было другому. Лучший из мною виденных — в дагестанском Гунибе: опять же — Ленин в полный рост, а у ног его — две головы, Орджоникидзе и Кирова. Зрелище незабываемое. Установлен памятник в 1938-м.
В справочнике «Административно-территориальное деление РСФСР», изданном в 1977 году, я насчитал 36 городов и посёлков, носящих его имя. Сейчас их, естественно, меньше: в современной энциклопедии «Города России» с именем Киров осталось только шесть.
Но тоже, согласитесь, — немало.
Правда, по утверждению историка Олега Хлевнюка, Киров, несмотря на благоволение ему Сталина, оставался маловлиятельной фигурой в Политбюро. «Являясь членом Политбюро, Москву он посещал крайне редко, в голосованиях партийной верхушки участия почти не принимал, все его интересы ограничивались Ленинградом».
Молотов тоже говорил: «Киров слабый организатор. Он хороший массовик. И мы относились к нему хорошо. Сталин его любил. Я говорю, что он был самым любимым у Сталина...»
Убийство Кирова стало дежурной строкой при обвинении всех оппозиционеров или назначенных ими — и Зиновьева, и Каменева, и Бухарина, и Рыкова, и Ягоды. А массовая высылка зиновьевцев из Ленинграда (на север Сибири и в Якутию были отправлены более 600 человек, ещё 300 — переведены на работу в другие регионы) получила неофициальное название «Кировский поток».