Монарх под видом демократа
Октавиан Август не стал повторять ошибок Цезаря, который слишком бесцеремонно играл роль единовластного правителя. Новый император решил, что всё должно быть «по закону». А для сохранения режима единоличной власти продавил в сенате «поправки в конституцию».
Октавиану Августу удалось невероятное: своё единовластие он ловко замаскировал в одежды «демократического народовластия». Такая система правления получила название принципата. Август предпочитал именоваться не императором, а принцепсом (так называли сенатора, который открывал заседания). Тем самым он давал понять, что считает себя лишь первым среди равных, но ни в коем случае не узурпатором. Разумеется, в реальности все республиканские институты Древнего Рима превратились в фикцию. А власть Октавиана Августа была абсолютной.
Непростое наследство
Когда в 30 году до н. э. Октавиан вышел победителем в войне за власть, римская держава представляла собой нерадостное зрелище. На протяжении как минимум 50 предыдущих лет — со времён противостояния Суллы и Мария — Рим не знал покоя. Государство сотрясали внутренние конфликты. Должности формально выборных чиновников открыто продавались.
Эти полвека оказались тяжким испытанием для граждан республики. Население нищало. Единственное спасение для обездоленных состояло лишь в том, чтобы примкнуть к группировке того или иного патрона (покровителя). Ведь пресловутая римская «клиентела», о которой так часто упоминают, носила, по сути, именно мафиозный характер.
«Клиенты» получали от своего «патрона» содержание, а взамен должны были по первому зову с оружием в руках (именно с оружием в руках!) выступить на его защиту. В итоге всем в стране заправляли олигархи («магнаты»), которые имели в распоряжении собственные маленькие армии.
Страна нуждалась в мире, порядке и стабильности. Как часто бывает в таких случаях, надежды на спасение связывали с «сильной рукой». То есть римляне согласны были принять диктатора. Но оставались вековые традиции и предрассудки, которые делали немыслимым провозглашение в республиканском Риме самодержавного монарха. Нужно было найти выход. И Октавиан его нашёл.
Диктатуру должна спасти... Демократия!
Для борьбы с полководцем Антонием (которого, разумеется, обвиняли в желании «разрушить территориальную целостность» государства) «сенат и народ Рима» вручили Октавиану неограниченные полномочия диктатора. Таким образом, самого Августа нельзя было упрекнуть в незаконном захвате власти: институт диктатуры был частью неписаной римской конституции!
Но та же неписаная конституция предполагала исключительно временный характер власти диктатора. После решения той проблемы, ради которой он и был призван народом, диктатор был обязан сложить с себя полномочия. Октавиан же после победы над врагами вовсе не думал отказываться от власти! Оставался единственный путь: оформить свою единоличную власть «конституционным» путём. Нужно было внести такие поправки в римское законодательство, которые позволили бы Октавиану остаться на вершине власти, не нарушая при этом видимости «демократического устройства» общества.
Все эти необходимые поправки были внесены в 27–23 годах до нашей эры. По итогам этих «реформ» в Риме сложился уникальный режим — принципат.
Лидер нации опирается на силовиков
В чём же суть принципата? Принцепс — это не только первый в списке сенаторов. Принцепсом римляне также называли и первого человека в государстве — того, кого современные СМИ часто именуют «лидером нации».
Итак, в 27 году до н. э. Октавиан наконец-таки формально отказался от звания диктатора. Но сенат тут же объявил его принцепсом (как сената, так и нации) и обратился с настоятельной просьбой — не бросать кормило власти в такой трудный для родины момент! Заодно уж растроганные сенаторы преподнесли Октавиану титул Августа, что означало «священный».
Но важнее были не внешние регалии, а реальные рычаги власти, которые Октавиан — с одобрения всё того же сената — оставил за собой.
Самый главный рычаг — это, конечно, силовой блок. Август получил пожизненный империй (imperium) — верховную военную власть на всей территории римского государства. Власть, не подотчётную никому — даже сенату и консулам (формально — высшим должностным лицам).
Всё решает «человек с копьём»!
Империй вручали многим и до Августа. Но только на короткий срок, и, что немаловажно, прежний империй не действовал в самом Риме. При пересечении городской черты полномочия вернувшегося в Рим полководца прекращались. Теперь же Октавиан получил империй как за пределами Рима, так и в самом Вечном городе. И получил пожизненно!
Отныне все люди с оружием — военные (легионеры), служба охраны (преторианцы), полицейские части (когорты городской стражи), даже пожарные — все они подчинялись только Октавиану. Теперь только от него, от императора (носителя империя), зависели назначения и отставки командующих, выплата солдатского жалования, набор и размещение войсковых частей, ведение любых военных операций.
Постепенно титул «император» станет главным для обозначения римского властелина, откуда потом и перейдёт в европейский лексикон. Но во времена Октавиана Августа этим словом обозначали только «верховного главнокомандующего».
Несколько сроков подряд
В принципе, для утверждения своей фактической диктатуры Октавиану хватило бы и одного господства над силовым блоком. Но Август хотел играть комедию «демократии» до конца. Поэтому он несколько раз подряд избирается консулом (посмели бы не избрать!).
Но вскоре эта суета Октавиану надоела. Дело в том, что в Древнем Риме консулов (в отличие от современных президентов) выбирали не раз в четыре года или шесть лет, а ежегодно. Для Августа эти частые «спектакли» стали утомительны.
В 23 году до н. э. Август впервые отказался баллотироваться на пост консула. Взамен он получил (всё было, естественно, оформлено «законным» решением сената) полномочия народного трибуна. Опять же — пожизненно. Власть народного трибуна давала ему право законодательной инициативы (внесения в сенат любых законопроектов) и очень важное право вето. Народный трибун мог заблокировать решение любого чиновника — включая консулов.
Отныне Октавиану не требовалось ломать комедию с участием в консульских выборах. Обладая военным империем и правом вето, Август сажал на консульское кресло того, кого желал. Отныне эти люди стали марио нетками принцепса, не обладающими никакой реальной властью.
Зато теперь Октавиан с ясным взором мог заявлять «несогласным»: мол, какая диктатура? Не он же придумал военный империй — этой практике уже сотни лет! И народный трибунат появился ещё в седой древности. А то, что принцепс занимает эти «демократические» должности бессрочно, — так такова «воля сената и народа Рима»! А он, Октавиан, всего лишь идёт навстречу «чаяниям масс».