Фигура умолчания
«И этот марксистский подход к старине давно применяется в нашей стране», — пел Александр Галич, высмеивая различные экивоки и умолчания советской историографии. Не только к старине, недавнему прошлому доставалось не меньше, если не больше…
В 1972 году советские десятиклассники увидели новый учебник истории СССР, написанный авторским коллективом, состоявшим из двух известных учёных, докторов исторических наук Максима Кима и Ильи Берхина, учителя-методиста Петра Потёмкина и редактора издательства «Просвещение» Балева, к тому моменту уже скончавшегося. Пособие охватывало период с 1938 по 1971 год и выдержало дюжину изданий-переизданий, «сломавшись», в полном соответствии с законами мистики, на 13-м, которое не состоялось. Каждый год добавлялись новейшие события — где пленум, а где и целый съезд, но структура и «содержание предыдущих серий» оставались неизменными, как вид на котельную из окна заводского общежития. Периоду, который мы сегодня называем хрущёвским, было посвящено около полусотни страниц, одна пятая часть общего объёма.
Именно «около», так как нижняя граница периода была тщательно размазана по восьми годам главы IV «Развитие социалистического общества в 1951–1958 гг.». При этом авторы нашли в себе (точнее, в партийных установках) силы избежать не только в данном разделе, но и в учебнике в целом упоминания Маленкова, Булганина, Молотова, Кагановича и Берии. Фамилия Хрущёв всплыла дважды — в связи с отставкой, обстоятельства которой были изложены в высшей степени информативно: «Октябрьский Пленум ЦК КПСС 1964 г. удовлетворил просьбу Н. С. Хрущёва об освобождении его от обязанностей Первого секретаря ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР». Полуопальный Жуков встретился десятиклассникам четырежды