Интервью с Чулпан Хаматовой: об актерской профессии, благотворительности и кино

EsquireРепортаж

Чулпан Хаматова: «Мне не так часто нужен психолог, как нормальному человеку, потому что мой психолог — это сцена или камера»

Настя Полетаева

В конце октября 2020 в прокат вышел фильм «Доктор Лиза», рассказывающий об одном дне из жизни Елизаветы Глинки — популярного доктора паллиативной медицины и основательницы фонда «Справедливая Помощь», трагически погибшей в авиакатастрофе 25 декабря 2016 года. Диджитал-директор Esquire Настя Полетаева встретилась с исполнительницей главной роли, актрисой и учредителем фонда «Подари жизнь» Чулпан Хаматовой, и поговорила об этой роли, отношениях актрисы с властью, выгорании и нейтральном медийном образе.

22 октября в прокат вышел фильм «Доктор Лиза» с вами в главной роли — о враче и филантропе Елизавете Глинке. Вы следили за отзывами и реакциями?

Я знаю реакцию друзей, но не могу сказать, что я за ней слежу — она просто ко мне приходит. Эта реакция мне очень нравится. Больше всего я волновалась за реакцию близких друзей Лизы: и волонтеров, и сотрудников, и людей, с которыми она просто общалась. Но никто пока не плюнул в лицо и камнями не закидал, поэтому я выдохнула.

Насколько я знаю, вдовец Елизаветы Глинки выступал консультантом фильма. Он давал вам какие-то советы, прежде чем вы начали играть Елизавету?

Да, конечно, сейчас не вспомню точно, но на каком-то этапе мы достаточно часто собирались уже все вместе: и сценарист, и режиссер Оксана Карас, и продюсер Саша Бондарев, и муж Лизы Глеб Глинка. Все сидели, и начиналась ювелирная работа по правдоподобности и вычищению всех нюансов, которые нас волновали. Конечно, муж Лизы присутствовал и достаточно активно участвовал.

Когда речь идет о таком человеке, как Елизавета Глинка, всегда есть риск свалиться в патетику, так, что образ начинает выглядеть неживым. У вас были опасения на этот счет при работе над фильмом?

Я не боялась, потому что это было моим основным условием, когда я пошла в это плавание и согласилась сниматься в этой картине. Первым делом я сказала, что фильм не должен быть «житием святых», потому что мне совершенно неинтересно двигаться в эту сторону. Я знала Лизу, знаю очень много людей из благотворительного сектора, которые делают такие же невероятные поступки, кажущиеся обывателю святыми и возвышенными. Для таких людей, как Лиза, это норма жизни. И они живые люди, которые делают ошибки и совершают неправильные поступки.

Мне именно хотелось показать живого человека, поэтому когда я прочитала первый вариант сценария, я сразу отказалась: там героиня как раз ходила на цыпочках, придерживая нимб. Я сказала: «Нет, ребят, это без меня. Если вы хотите снимать в таком регистре, то берите другую актрису». К счастью, потом появилась режиссер Оксана: Она меня услышала, мы пульсировали в едином ритме. Оксана тоже отказалась делать такую историю.

Я ненавижу такую патоку и счастлива, что в фильме ее нет. Эти «стерилизованные» люди, дистиллированные прозрачные воды — это тоска и скука, и, что главное, они не имеют отношения к настоящим героям. Таких героев очень много. Мы говорим про Доктора Лизу, которая была верхушкой айсберга под названием фонд «Справедливая помощь», но под ней и рядом с ней были такие же люди, о которых мы не знаем или узнали благодаря фильму. Может быть, эти люди не такие харизматичные или не обладают какими-то еще качествами, но степень затратности жизни ради у них такая же. Без влюбленности в эту жизнь, без живого азарта ни один человек в благотворительности не задерживается.

Наш кинокритик Егор Москвитин написал рецензию на «Доктора Лизу». Она заканчивается такими словами: «Один из символов фильма — старенький (зато с мощным зарядом) телефон, который постоянно вибрирует в руках героини. Она ни разу не сбросит звонок сама — и не успокоится, пока не дозвонится до всех-всех-всех. Благодаря фильму эта работа на какое-то время продолжится. Тогда к чему ковыряться, что с ним не так? Иногда содержание сигнала важнее качества связи».

Я поняла, о чем он, когда посмотрела фильм. Когда речь идет о таких очевидно благих делах, разбираться, что так, а что не так, с человеческой точки зрения, — странно и невозможно. Но из-за этого появляется территория для очень плодотворной спекуляции вокруг фильма.

Для спекуляции? Со стороны нас как художников?

Со стороны общественности: каким запомнится образ Елизаветы Глинки, что дальше будет с ее фондом.

Что касается фонда и того, что с ним будет дальше: после фильма в «Справедливую помощь» начало записываться очень много волонтеров и случился всплеск небывалых пожертвований — от маленьких переводов до невероятных сумм в 2 миллиона, если я не ошибаюсь. В этом смысле мы уже сняли эту картину не зря.

Что касается спекуляций и общественного сознания: ну да, мы в такое время живем. Сегодня все в чем-то спекулируют. Претензии могут быть со стороны качества самого кинематографического высказывания и киноязыка. Но, мне кажется, есть фильмы, к которым этим критерии необязательно применять — например, высокий артхаусный кинематограф, который я очень люблю, не всегда понимают большое количество людей. У нас же была цель, чтобы эта инфекция добра — не люблю это слово, — сопричастности и соучастности проникла в как можно большее количество людей. Хотелось, чтобы люди, выходя после этого фильма, захотели что-то изменить, не дожидаясь, когда воскреснет Лиза и сделает это за них. Чтобы они поняли: это в их руках и в их силах. Видите, я спекулирую и прошу не оценивать картину с точки зрения кинематографического эталона, но, с другой стороны, цели такой в общем-то и не было.

Есть такое популярное мнение, что журналистика не должна быть активизмом, что журналист должен объективно отражать информацию и не должен ни за что агитировать. Это самая популярная претензия к порталу «Такие дела», например. А кинематограф может быть активизмом, в том числе и социальным?

А для чего он тогда нужен? Мне кажется, он обязан быть таким. Книги, живопись, музыка, кинематограф — любое произведение искусства должно к чему-то подталкивать. По большому счету — к тому, чтобы этот мир становился лучше. Я в этом смысле не придерживаюсь нейтралитета. Журналистика тоже должна быть активизмом.

А как тогда отличить правду от приукрашенной правды?

Если есть объективная картина и я чувствую ее именно так, то я ее так и показываю.

Опираясь на эмоцию?

Если я показываю факты читателям и зрителям и сравниваю их, то, как личность и человек, я имею право высказать свою точку зрения тоже.

В «Вечернем Урганте» вы рассказывали, что много общались с Елизаветой по работе. Когда вы играли эту роль, вы проводили параллели между вашей активистской деятельностью в фонде «Подари жизнь» и тем, что делала Елизавета? Насколько вам это помогало?

В каком-то смысле мне было проще, потому что я в этом живу и для меня это каждодневная реальность. Единственное, что я не врач, поэтому не могу приехать на вызов и оказать медицинскую помощь. Но я могу разговаривать с детьми и с родителями тех детей, которым сейчас нужна помощь. В этом смысле мне действительно было проще, потому что мне не надо было объяснять какие-то нюансы и детали. Например, как разговаривать с отцом умирающей девочки: я это знаю и проходила через это много раз.

С другой стороны, в какой-то момент мне показалось, что это плохо. Возможно, другая талантливая актриса привнесла бы в это свою фантазию, вымысел, который после просмотра фильма, может быть, пригодился бы в настоящей жизни мне или другим людям из нашего так называемого третьего сектора.

Ответа я не нашла, а картина уже случилась. Как актриса я сэкономила время: мне не надо было погружаться в этот процесс. По всем вопросам, которые у меня возникали на съемочной площадке, я тут же звонила своим друзьям и врачам. Спрашивала, как взаимодействовать с этим ребенком, как взаимодействовать с родителями этого ребенка — девочки с аутизмом, что делать в этой ситуации, какая дозировка морфина… Все это было у меня под рукой, в моем мобильном телефоне. Обычно, когда ты готовишься к роли какого-то исторического персонажа, ты едешь куда-то и знакомишься, налаживаешь связи, спрашиваешь… Здесь мне не надо было этого делать, поскольку я уже была подкована.

Где вы на это берете силы? Кажется, в интервью Ирине Шихман вы говорили, что у вас бывают выгорание в актерской профессии и что вы однажды брали полугодовой творческий отпуск, чтобы прийти в себя. Но вы не говорите такое про активистскую деятельность, хотя это очень энергозатратная работа — смотреть на чужое горе.

Может быть, мне повезло, что я актриса. Мой чайник, который начинает закипать и вот-вот взорвется, выкипает на сцене или в кино. Мне не так часто нужен психолог, как нормальному человеку, потому что мой психолог — это сцена или камера. Я могу высказать чужим персонажем и чужими словами то, что болит сегодня во мне. Может быть, это мне помогает. Но и, конечно, за столько лет я уже научилась определять эту опасную точку, после которой может накрыть или депрессия, или усталость, и начать ее подтачивать: менять вектор, устраивать себе удовольствия и встречи с друзьями… Я просто как-то интуитивно чувствую, что сейчас уже многовато-многовато-многовато и надо делегировать вопросы кому-то другому. Ты понимаешь, что тебе их уже нечем решать — значит, их может решить какой-то другой человек: либо помощник, либо друзья.

А у вас есть психотерапевт?

Есть.

Вы сказали, что он вам нужен реже, чем обычному человеку. При этом даже у психотерапевта есть психотерапевт, к которому он обязан ходить, потому что если выносить чужую боль в таких объемах, то может, грубо говоря, поехать крыша. У вас она, судя по всему, не едет. Я пытаюсь понять, в чем ваш секрет.

Почему она у меня не едет? Она у меня не едет потому, что у меня трое детей. Если у меня поедет крыша, это будет проблематичный вариант их существования. Она у меня не едет, потому что все мои связки в фонде «Подари жизнь» соотносятся с таким настоящим горем, с которым ни депрессия, ни отсутствие сил просто не коррелируются и не могут стоять рядом. Я не могу сказать: «Знаете, я устала, поэтому можете вы сами как-то больницу найти?» Так не получается.

И еще у меня очень зависимая профессия. Хочешь не хочешь, но даже с температурой, пока ты не умер, ты выходишь на сцену и работаешь, потому что зрители заплатили деньги за билеты, приехали все твои партнеры, все службы, весь театр стоит и ждет. Невозможно сказать: «Ой, вы знаете, у меня сегодня как-то нет настроения играть». Может быть, те ограничения, которые у меня есть в жизни, и та лыжня ответственности, в которой я существую, просто не позволяют этого. В какой-то момент ты просто перестаешь и говоришь: «Ты с ума сошла, что ли? Тебе стыдно сейчас должно быть».

Про ответственность я как раз очень хорошо понимаю. Но потом закрывается дверь, и вы остаетесь одна в спальне — просто Чулпан Хаматова, не актриса, не активист и не мать, а просто вы. Это же на вас давит и сваливается? Или у вас такого нет?

Во-первых, когда дверь в спальню еще даже не закрылась, я уже сплю.

Скажем, метафорическая дверь или дверь в ванную.

Всегда можно поплакать, пожаловаться и поныть каким-нибудь близким друзьям. Такое тоже полезно себе иногда позволять. Можно детям поныть, чтобы они пожалели немножко. У меня было такое количество настоящих испытаний в жизни, что появляется опыт и своеобразный иммунитет. И ты уже начинаешь различать: стоит здесь ныть или подождать до лучших времен, когда можно будет уж если поныть, то поныть. А сейчас можно пережить, сморгнуть и пойти дальше.

То есть у вас был период, когда вам это давалось тяжелее, чем сейчас?

Естественно. Когда мы с Диной Корзун учредили фонд «Подари жизнь», мы вообще были просто «девочками-звездами» со стороны и ничего не понимали.

Как вы это переживали тогда? Просто вы и тогда говорили в интервью: «Я посижу, поплачу и пойду дальше».

Ну обижалась. Особенно когда Дима Быков пишет в книжке 100 лет назад: «И вот две артистки на каком-то аукционе нарабатывают себе баллы, чтобы их потом лучше снимали». Пишет какую-то ересь! Конечно, мне обидно, потому что ты, Дима, вообще ничего не знаешь: ни как этот аукцион готовился, ни как мы, харкая кровью, собирали лоты, как мы не спим, своих собственных детей не видим…Ты на это так пузыришься, злишься-злишься, а потом проходит время, и ты звонишь Диме Быкову и говоришь: «Дима, очень нужен лот от тебя на аукцион. Подпиши, пожалуйста, книгу, а еще пообедай с теми-то людьми». А Дима отвечает: «Да, конечно». Время и поступки все расставляют на свои места, поэтому, общаясь с Димой Быковым сейчас, я даже не вспоминаю эту боль; я ее не помню, хотя она была на самом деле. Сейчас я понимаю, что эта боль была глупая, ни на чем не основанная, и не надо было тратить свои нервы и обращать на это внимания. У меня совесть чиста — иду дальше делать дело. А чего, кто и как отреагирует… Ждать.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Дело сестер Хачатурян или дело всей России: можно ли защитить себя и не сесть в тюрьму Дело сестер Хачатурян или дело всей России: можно ли защитить себя и не сесть в тюрьму

Почему российское правосудие носит обвинительный характер

Esquire
Не любовь, а саморазрушение: история отношений Мадонны и Шона Пенна Не любовь, а саморазрушение: история отношений Мадонны и Шона Пенна

Любовь Мадонны и Пенна как в старом итальянском кино: с битой посудой и криками

Cosmopolitan
Отпуск по обмену Отпуск по обмену

Восстановление дома 1485 года постройки

AD
8 типичных ошибок при выборе белья, которые ты хоть раз совершала 8 типичных ошибок при выборе белья, которые ты хоть раз совершала

Нижнее белье нужно подбирать с умом

Cosmopolitan
«Яндекс» раскрыл 38 принципов, которых придерживается в работе «Яндекс» раскрыл 38 принципов, которых придерживается в работе

«Яндекс» сформулировал 38 принципов, которым следуют их сотрудники в работе

Inc.
Режиссер 2020 года: Эдуард Оганесян Режиссер 2020 года: Эдуард Оганесян

Эдуард Оганесян до и после «Чик»

GQ
Писатели и мода. Часть 1 Писатели и мода. Часть 1

Правда ли Лев Толстой постоянно ходил босиком?

Культура.РФ
На вилле в Помпеях нашли останки двух человек. Они пытались спрятаться в подземном портике На вилле в Помпеях нашли останки двух человек. Они пытались спрятаться в подземном портике

В Помпеях нашли тела жертв извержения Везувия 79 года

N+1
«Социально опасные дети» «Социально опасные дети»

Колония, в которой содержались «малолетние преступники»

Дилетант
8 книг об окружающем мире для взрослых и детей 8 книг об окружающем мире для взрослых и детей

Книги про космос, географию и естественные науки для всей семьи

Популярная механика
«Причина трагедии — нервный срыв». Что происходит в российской армии «Причина трагедии — нервный срыв». Что происходит в российской армии

Почему в российской армии из года в год происходят нападения на военнослужащих?

СНОБ
Драгоценный сплав Драгоценный сплав

Елена Стафьева о Chopard Ice Cube Capsule by Marion Cotillard

Weekend
«Большой спорт – это не про здоровье», – интервью с главным хореографом Этери Тутберидзе «Большой спорт – это не про здоровье», – интервью с главным хореографом Этери Тутберидзе

Тренер Этери Тутберидзе о фигурном катании, спортсменах и детях

GQ
Гаджеты = лишний вес Гаджеты = лишний вес

Учёные: активное использование гаджетов может стать причиной лишнего веса

Здоровье
Нейроны расширенной миндалины заставили мышей поволноваться Нейроны расширенной миндалины заставили мышей поволноваться

Связь нейронов расширенной миндалины и процесса эмоционального возбуждения

N+1
Боты против уток. Сможет ли искусственный интеллект избавить соцсети от Fake News Боты против уток. Сможет ли искусственный интеллект избавить соцсети от Fake News

Мы считаем, что интернет создан ради нас, но на деле его пользователи — боты

РБК
Мечты сбываются Мечты сбываются

Известные люди рассказывают о том, что хорошего случилось с ними в 2020 году

Домашний Очаг
Почему хочется сходить в туалет, когда нервничаешь: объяснение уролога Почему хочется сходить в туалет, когда нервничаешь: объяснение уролога

Какая связь между этими двумя состояниями?

Playboy
Праздничный марафон Праздничный марафон

Новогодние праздники – серьёзное испытание для организма

Здоровье
Мультиоргазм у женщин: 13 советов, как помочь подруге получить максимальное удовольствие Мультиоргазм у женщин: 13 советов, как помочь подруге получить максимальное удовольствие

Как помочь своей девушке испытать множественный оргазм во время секса

Playboy
Все невротики — перфекционисты: так ли это на самом деле? Все невротики — перфекционисты: так ли это на самом деле?

Как понять, перфекционист вы или нет?

Psychologies
Начальные навыки пассивно-агрессивного общения в переписке Начальные навыки пассивно-агрессивного общения в переписке

Настало время использовать глубинные навыки в Интернет-общении

Maxim
10 фактов о Нобелевской премии 10 фактов о Нобелевской премии

27 ноября 1895 года Альфред Нобель подписал знаменитое завещание

Maxim
Ева без рая Ева без рая

Ева Грин встретилась на руинах старой Европы с Алексеем Тархановым

Tatler
«Африканцы глупее других!»: 6 самых громких скандалов из-за Нобелевской премии «Африканцы глупее других!»: 6 самых громких скандалов из-за Нобелевской премии

В чем упрекают этих нобелевских лауреатов

Cosmopolitan
«Секс без людей, мясо без животных. Кто проектирует мир будущего» «Секс без людей, мясо без животных. Кто проектирует мир будущего»

Выращенное в лаборатории мясо и его преимуществам над животным аналогом

N+1
Постоянные мозговые штурмы мешают придумывать новые идеи, показало новое исследование Постоянные мозговые штурмы мешают придумывать новые идеи, показало новое исследование

Регулярная практика препятствует развитию творческого мышления

Inc.
Совсем не лишний вес Совсем не лишний вес

С грустью разглядывая свои складочки на талии, вы впадаете в меланхолию… И зря!

Добрые советы
Путь нутрициолога или как питание может изменить жизнь Путь нутрициолога или как питание может изменить жизнь

Расспрашиваем Нату Гончар о нюансах профессии нутрициолога и правильном питании

Cosmopolitan
Муж принцессы Дианы поступил отвратительно по отношению к ней и младшему сыну Муж принцессы Дианы поступил отвратительно по отношению к ней и младшему сыну

Диана Спенсер страдала в браке со старшим сыном Елизаветы II

Cosmopolitan
Открыть в приложении