Человек, который поставил мир на лыжи: Как писатель-неудачник изменил наше представление о лыжах
В Смитсоновском национальном музее американской истории есть экспозиция, посвященная одному «скучному инженеру, который знает все». Именно так близкие описывали Говарда Хеда, изобретателя, революционизировавшего спортивную индустрию.
На протяжении многих веков лыжи представляли собой длинные (больше 2 м) плоские полозья с загибом спереди, вырезанные из сплошного куска дерева, обычно гикори. Лыжа шириной 10 см и толщиной 3 см весила больше двух килограммов. Изгиб лыжи вверх в середине (весовой прогиб) был сделан для равномерного распределения давления от лыжника по всей длине (а не только в зоне под ботинком). После нескольких спусков деревянную лыжу нужно было смазывать воском, чтобы к ней не прилипал снег. От катания по жесткому снегу и льду ребра быстро стачивались и расщеплялись. Хотя лыжи старались защищать от влаги, вода все равно попадала внутрь, и со временем лыжа скручивалась и теряла форму.
Первые слоеные деревянные лыжи появились еще в 1890-х годах. Они были легче, чем лыжи из массива дерева, и стали особенно популярны в конце 1930-х годов, когда появились водостойкие клеи, с помощью которых соединяли слои шпона. К 1951 году 90% производимых лыж были слоеными, но и они были далеки от идеала.
Неудавшийся писатель
Говард Хед, самый младший из четырех детей, родился 31 июля 1914 года в Филадельфии. Его отец был стоматологом, а мать имела ученую степень по математике. Говард Хед хотел стать писателем, как его старшая сестра. В 1932 году он поступил в Гарвардский университет и начал заниматься литературой и английским языком. Успехи его были не слишком впечатляющими, но оказалось, что у него большие способности к технике. Он перевелся на инженерный факультет и закончил его с отличием в 1936 году.
В 1939 году его приняли на должность клепальщика на авиазавод Glenn L. Martin в Балтиморе, а через год он уже был «начальником всех клепальщиков». Потом началась Вторая мировая война и Говард перешел в инженерный отдел, где стал заниматься разработкой конструкции двухмоторного бомбардировщика B-26. В этом самолете было использовано принципиально новое решение — слоистая металлическая конструкция с сотовым наполнителем. Обшивка была сделана из алюминиевого сплава и соединялась встык вместо традиционных швов внахлест. Именно в эти годы Говард познакомился с технологиями, которые позднее произвели переворот в спортивной промышленности.
Инженерный подход
В 1947 году 32-летний Говард Хед поехал с друзьями на горнолыжный курорт в штате Вермонт. Катание на горных лыжах ему понравилось, но он чувствовал себя расстроенным и униженным тем, как безобразно он катался. Как и большинство новичков до него и после, он винил во всем «длинные и неповоротливые деревянные лыжи». Однако в отличие от большинства начинающих он подошел к делу с позиции инженера.
Конструкция лыжи удивила Хеда. «Если бы дерево было самым лучшим материалом, — сказал он, — то самолеты продолжали бы делать из него». Впрочем, алюминий и сталь применялись для создания лыж и ранее. Сплошные металлические лыжи были прочнее деревянных и скользили быстрее, но на морозе снег намерзал на поверхность, и они практически останавливались. К тому же металлические лыжи сильно вибрировали (по сравнению с деревянными) на жестком снегу, что осложняло управление, а при ударах — легко деформировались, и за это лыжники называли первые модели «консервными банками».
Если Хед и знал об этих проблемах, то они его не слишком беспокоили. Вернувшись в Балтимор, он начал рисовать эскизы. Из авиапромышленности Хед взял идею «металлического сэндвича». Лыжи, которые он себе представлял, должны были состоять из алюминиевой оболочки с пластиковыми сотами внутри. Говард не бросил работу, но решил вложить $6000, выигранных в карты, в свой лыжный проект. Ему помогали три механика с завода, после основной смены и по выходным они работали вместе с Хедом в арендованной электромастерской в Балтиморе.
Самой сложной технической задачей было склеить все три слоя вместе — алюминий, пластиковые соты и алюминий. Обувной клей, которым пользовался Хед, требовал давления и нагрева. При сжатии прессом из лыжи выдавливалось слишком много клея, и поэтому для создания давления использовалась резиновая камера, в которую закладывали «лыжный бутерброд». Воздух из камеры откачивали с помощью компрессора от старого холодильника, обеспечивая таким образом равномерное обжатие. в железном ящике, напоминающем гроб, машинное масло нагревали с помощью газовых горелок до температуры 1800С и опускали туда резиновую камеру. Это была «тяжелая, опасная и грязная работа, — вспоминает Хед. — Вонь и дым были ужасные… Любой человек, проходящий мимо нашей мастерской ночью, подумал бы, что мы — средневековые алхимики, но никак не люди, создающие новые лыжи».