«Человек-киборг» Нил Харбиссон — о том, как ему живется со вживленной в голову антенной
Художника Нила Харбиссона называют первым в мире киборгом: уже более десяти лет он живет с антенной, вживленной в голову и преобразующей световые волны в звук. Esquire разыскал Нила в Нью-Йорке и узнал, зачем ему это понадобилось и почему он устал от людей.
За десять лет реакция окружающих не изменилась: чаще всего, увидев Нила Харбиссона, они громко смеются. Или кричат оскорбления, проклятия или просто что-то бессвязное. Единственное, что поменялось, — представление людей о том, что за продолговатый предмет растет у Харбиссона из головы. В 2004 году окружающие думали, что это фонарик, в 2006-м — микрофон, в 2008-м — беспроводная гарнитура от телефона, в 2010-м — камера GoPro, сейчас — Google Glass. Антенна прорастает через затылочную кость, выходит наружу в районе темечка и склоняется миниатюрной камерой ко лбу. Из-за этой антенны Нила выгнали из лондонского универмага Harrods, у него постоянно возникают проблемы с охраной в аэропортах, его не пускают в кинотеатры, думая, что он собирается записывать пиратскую копию фильма. Однажды его даже избили полицейские на демонстрации в Барселоне.
32-летний Харбиссон называет себя «симбиозом органики и кибернетики». Худощавый, невысокого роста, он носит аккуратную стрижку-горшок и одежду кислотных расцветок — например, розовый пиджак, голубой пуловер и желтые штаны. Сам Харбиссон, правда, не представляет, как выглядят эти цвета, — у него редкое врожденное заболевание, из-за которого окружающий мир он видит черно-белым. Сросшийся с организмом аппарат Eyeborg позволяет Нилу чувствовать и слышать цвета: информация о цвете трансформируется в вибрацию и отдается мелодией где-то глубоко в голове. Лазурный звучит нотой до, фиолетовый — ре, розовый — ми, красный — фа, желтый — соль, зеленый — ля, голубой — си.
Диагноз «ахроматопсия», то есть полная цветовая слепота, Харбиссону поставили в 11 лет. Он вырос в маленьком приморском городе Матаро в провинции Барселона, в семье учителей. Экспрессивная и вспыльчивая мать-каталонка, холодный и флегматичный отец-ирландец. В доме говорили на четырех языках — родных каталонском и английском, а также испанском и немецком: родители долгое время работали в Германии. Думает Нил на смеси каталонского и английского, сны ему снятся тоже на разных языках. Над мальчиком посмеивались в школе — он мог прийти в непарных разноцветных носках и аляповато одеться. Родители думали, что их сын либо путает, либо просто не может запомнить разницу между цветами, пока не отвели его к врачу. Сначала мальчику диагностировали частичную цветовую слепоту, потом сильный дальтонизм и, наконец, поняли, что он не видит вообще никаких цветов, — редкое заболевание, один случай на 33 тысячи человек. Нил стал одеваться во все черно-белое, а в институте изящных искусств ему разрешили рисовать лишь черной и белой красками. Ахроматопсия накладывала на него социальную отрезанность, но не физическую. Нил никогда не называл свое состояние болезнью — не зря же, объясняет он, люди с таким диагнозом работают в армии: они видят в темноте лучше других. В юности Харбиссон даже успел прославиться — власти Матаро собирались срубить три старых дерева, и в знак протеста Нил жил на одном из них три дня. Внизу его поддерживал пикет из трех тысяч горожан, и это, вероятно, был последний момент единения будущего киборга с человеческим родом.