Билл Гейтс рекомендует: как талантливые дилетанты становятся победителями по жизни
Автор бестселлера «Спортивный ген» Дэвид Эпштейн рассуждает о преимуществе разностороннего развития в своей последней книге — «Универсалы», которую миллиардер Билл Гейтс включил в свою подборку «5 хороших книг для паршивого года». С разрешения издательства «Бомбора» Forbes Life публикует главу о воле к победе
Дэвид Эпштейн исследовал примеры самых успешных спортсменов, художников, музыкантов, Нобелевских лауреатов и ученых и обнаружил, что в большинстве областей ранняя и узкая специализация — не синоним результата. Именно универсалы — изобретательные и гибкие люди с широким кругозором и большим жизненным опытом — рулят в мире больших скоростей. «Я начал следить за работой Эпштейна после просмотра его невероятного выступления на TED 2014 о спортивных достижениях. В этой увлекательной книге он утверждает: хотя мир вроде бы и требует все большей специализации, на самом деле нужно все больше специалистов, «обладающих широким кругозором с разнообразным опытом». <...> Если вы обладаете знаниями широкого профиля и когда-то чувствовали себя в тени коллег-специалистов, эта книга для вас», — рассказывает Билл Гейтс.
Мама одного мальчика любила живопись и музыку, но когда он попытался набросать портрет своего кота, оказалось, что художник из него некудышный. Мальчик расстроился, выбросил рисунок и отказался пробовать снова. Вместо этого все свое детство в Нидерландах он играл в камушки или катался на санках с младшим братом, но большую часть времени просто наблюдал за окружающими. В одной умной книжке о воспитании детей автор предупреждал родителей об опасности прогулок без присмотра, которые могут «отравить» детское воображение. Но этот мальчик мог часами бродить один. Он гулял и в бурю, и по ночам. Мог пройти несколько километров, чтобы просто сесть и наблюдать за птичьим гнездом или за тем, как водяные жучки перебираются через ручей. Особенно ему нравилось собирать их и давать каждому название на латыни.
Когда мальчику исполнилось тринадцать, его приняли в новую школу, которая располагалась в бывшем королевском дворце. Школа была так далеко от дома, что ему пришлось поселиться в семье, жившей неподалеку. На уроках мальчик витал в облаках, но учился хорошо и все свободное время читал стихи.
Учитель рисования был знаменитостью школы. Он работал по передовой методике и продвигал рисование как основу национальной экономики. Преподаватель настолько в этом преуспел, что федеральное правительство распорядилось сделать уроки рисования обязательной частью программы во всех государственных школах. Вместо того чтобы занимать свое место в передней части класса, учитель рассаживал всех учеников в центре, а сам ходил между ними, и каждому уделял внимание. Большинство детей обожали его. Но на нашего мальчика он не произвел никакого впечатления. Повзрослев, он сетовал на то, что никто не объяснял ему, в чем польза рисования. Хотя для учителя предмет был так важен, что даже стал объектом нового закона о расширении художественного образования.
Мальчику не нравилось жить с чужими людьми, и потому, едва достигнув пятнадцати лет, он бросил школу. Следующие год с лишним он ничего не делал, только гулял по лесу. Это не могло продолжаться вечно, но он понятия не имел, чем еще можно заняться. К счастью, у его дяди была успешная фирма, которая представляла интересы художников, и он предложил мальчику работу в большом городе. Рисование не слишком привлекало его, а вот продажа объектов искусства — да. Его страсть к наблюдению переключилась с живой природы на литографии и фотографии, которые он, как прежде жучков, разбирал на категории. К двадцати годам он уже заключал сделки с важными клиентами и ездил в заграничные командировки. Молодой человек радостно сообщил родителям, что ему никогда больше не придется искать работу. Но он ошибался.
В городе он был всего лишь деревенским пареньком, и ему не хватало социальной гибкости для сглаживания разногласий с начальством. К тому же он не любил торговаться — ему казалось, что он грабит своих клиентов. Вскоре его перевели в лондонский офис, который не работал с клиентами напрямую, а в двадцать два года — снова перевели, на этот раз в Париж. Он оказался во Франции в самый разгар художественной революции. По дороге на работу молодой человек проходил мимо мастерских художников, которым только предстояло прославиться. И все же, как и учитель рисования, ни один из этих живописцев, по словам его будущих биографов, не произвел на него сильного впечатления. Теперь он был одержим новой страстью: религией.
Он уволился из фирмы и начал работать помощником учителя в школе-пансионе одного из приморских городков Англии. Он преподавал разные предметы, от французского языка до математики, а также контролировал общежитие, отводил детей в церковь и, кроме того, выполнял разную мелкую работу, каждый день по четырнадцать часов. Для владельца школы она была просто бизнесом, а молодой человек — дешевой рабочей силой. Вскоре он устроился работать тьютором — на этот раз в более приличную школу-пансион, но через несколько месяцев решил стать миссионером и поехать в Южную Америку. Родители пытались его отговорить, убеждая «прекратить потакать собственным желаниям» и вернуть жизнь в привычное русло. Мать мечтала о том, чтобы он работал на природе — так он будет «спокойнее и счастливее». И он решил пойти по стопам отца: стать настоящим пастором.
Тем временем отец нашел ему работу в книжном магазине. Молодой человек любил книги и работал с восьми утра до полуночи. Однажды магазин затопило, и он поразил своих коллег недюжинной выносливостью, лично перетаскав все книги в безопасное сухое место. Теперь он поставил себе цель поступить в университет, чтобы потом выучиться на пастора. И снова он дал выход своей неуемной страсти. Он работал с тьютором, переписывая все книги от руки. «Я буду сидеть до тех пор, пока глаза не начнут закрываться», — сказал он своему брату. «Практика — путь к совершенству», — сказал он себе. Но латынь и греческий давались ему нелегко. Он перебрался к дяде — суровому ветерану войны, который просто говорил ему: «поднажми». Молодой человек решил начинать работу до того, как его товарищи проснутся, и заканчивать, когда они будут уже спать. Дядя нередко заставал его за книгой до восхода солнца.
Но учеба давалась ему тяжело. Однажды, на пороге своего двадцатипятилетия, молодой человек услышал проповедь о том, как экономическая революция сделала некоторых граждан — вроде его дяди, который продавал предметы искусства, — сказочно богатыми, тогда как другие были ввергнуты в пучину бедности. Он решил бросить университет и стать миссионером. Молодой человек записался на более короткий курс, но ему никак не давались емкие, проникновенные проповеди, которых требовала школьная программа. Так что и эта его затея обернулась неудачей. Однако никто не мог запретить ему проповедовать, и он отправился в шахтерский поселок, где люди как нигде нуждались в душевном подъеме.
Придя туда и увидев чернеющее небо, он вспомнил полотна Рембрандта. И решил, что будет читать проповеди шахтерам, которые были так угнетены духом, что говорили о большом мире, простиравшемся над шахтой, «там, в Аду». Со свойственной ему страстью он отдался духовной службе, раздал свою одежду и деньги и стал денно и нощно заботиться о больных и раненых. А их было много.
Вскоре после его прихода последовала череда взрывов, при которых погиб 121 шахтер, а из-под земли вырвалось облако газа и взметнулось огненным столбом, словно под землей кто-то поджег огромную бунзеновскую горелку. Несчастные местные жители были поражены стойкостью молодого человека, который пытался успокоить их семьи. Но в то же время он казался им странным; дети, которых он учил, не слушали его. Вскоре временное миссионерство подошло к концу. Ему было двадцать семь лет, и он был совершенно потерян. Спустя десять лет после блестящего начала карьеры галериста он остался без сбережений, без свершений и без малейшего понятия о том, куда идти дальше.