Канадский режиссер Ксавье Долан – любимчик Канн­ского фестиваля. Канны ­Долана вырастили и назначили главным вундеркиндом арт-кино. «Двухнедельник режиссеров», «Особый взгляд», членство в жюри, главный конкурс: каждый следующий фильм Долана попадал в программу на ступеньку выше (до тех пор пока «Это всего лишь конец света» не распяла критика, но это, что называется, дело житейское, а в каннском контексте почти внутрисемейное). Логично, что новый фильм Долана «Смерть и жизнь Джона Ф. Донована» – уже англо­язычный и с большими звездами: там играют Натали Порт­ман, Джессика Честейн и Кит Харингтон. И еще Белла Торн ­(которую вы видите на странице справа, изящно накинувшую на голову ­полотенце). Белла родилась во Флориде 8 октября 1997 года (помните, когда Жан-Мишель Жарр выступал на 850-летии Москвы?) и к своим двадцати годам уже в общем сделала карьеру на телевидении (сериалы «Мой личный враг» , «Большая любовь», «Крик»). Недавно мы видели, как она сражалась со злом в фильме «Ужас Амитивилля: Пробуждение» и дорого платила за славу в роли молодой звезды в сериале «Популярна и влюблена». Сейчас Беллу ждут месяцы напряженной работы: на очереди премьеры «Нации убийц», «Полуночного солнца» и, конечно, «Смерти и жизни Джона Ф. Донована» (вряд ли мы ошибемся, если предположим, что она состоится в Каннах). И это не считая работы исполнительным сопродюсером фильма «Пить, убивать, любить» и музыка­льных ­проектов.

GQ: Эта съемка получилась очень чувственной. А что для вас значит быть сексуальной? БЕЛЛА ТОРН: Быть в себе уверенной. Что вы помните о своем первом фильме? Ммм... Помню, что мне пришлось использовать абсолютно белые контактные линзы, и из-за них я упала. У меня до сих пор шрам остался. Каждый раз, когда смотрю на свое колено, думаю: «Вот оно, напоминание о невероятном опыте».