Анатомия потехи: что такое чувство юмора, откуда оно берется и есть ли от него прок
Почему ты так трагически зеваешь, когда вокруг все хохочут, и почему некоторые люди совсем не умеют шутить, а другие — понимать шутки.
У одного человека умер младенец. В день похорон собрались все родственники, пришли также соседи и друзья, чтобы поддержать несчастную семью. Отец, смотря на собравшихся во дворе людей, шепотом говорит жене: «Дорогая, тебе не кажется, что это как-то неловко — выносить такой огромной толпе такого маленького мальчика»?
Этой довольно-таки черной шутке примерно две с половиной тысячи лет, в «Филогелосе», сборнике анекдотов той поры, она значится под номером 40. Благодаря «Филогелосу» мы знаем, что меняется все: одежды, расы, нравы, эпохи и традиции, а вот юмор остается практически неизменным. Множество слегка переиначенных шуток «Филогелоса» мы регулярно слышим из уст очередного тамады, ведущего свадебное застолье.
При этом от человека к человеку и от аудитории к аудитории понимание того, что такое «смешно», может меняться колоссально. Поклонник тонкой иронии Джейн Остин машинально попытается вскрыть себе вены на пятнадцатой минуте «Петросян-шоу», а любители «Тупой и еще тупее» после смерти за грехи свои попадут на бесконечную ретроспективу фильмов Вуди Аллена.
И, кстати, дело тут не только в образовании и тонкости воспитания.
О попавших в рот смешинках и разогретой публике
Наша способность воспринимать смешное возрастает во время тренировки. Причем это происходит как на протяжении всей жизни (в среде остроумцев даже самый несмешливый человек постепенно приучается если не шутить, то хотя бы смеяться), так и в отдельно взятый момент. Эффект гистерезиса (возрастание готовности системы к отклику) при смехе многократно подтвержден экспериментами, но и без того любая мать знает, как тяжело утихомирить расшалившихся, бьющихся в истерике детей, которые смеются уже просто от любого произнесенного слова. И любой комик подтвердит, что хорошо разогретая и уже многократно намочившая стулья в зале аудитория даже на самый древний анекдот ответит дружным хохочущим воем.
Теория превосходства
Те самые две с лишним тысячи лет назад мыслители уже пытались ответить на вопрос, что такое по-настоящему хорошая штука. Так возникла одна из первых теорий юмора, которую принято называть «теорией превосходства». Между прочим, в ее создании приняли участие Сократ, Платон и Аристотель, то есть, как видим, самые светлые головы были кинуты на этот важнейший для выживания человечества вопрос. Практически единогласно было решено: смешно — это когда кто-то получает древнегреческим тортом по древнегреческой роже. Дескать, нам нравится смеяться, глядя на глупости и безумства других, потому что в этот момент мы чувствуем себя умнее и круче этих жалких смешных людишек. Например, процитированный в первых строчках этой статьи анекдот, согласно данной теории, смешон потому, что мы чувствуем себя куда умнее и нравственнее, чем его герой, который не понимает сути похоронной церемонии и готов задавить самые горькие свои чувства, боясь выглядеть нелепо.
Эта теория очень долго считалась единственно верной, и от этого здорово не поздоровилось юмору вообще. Раз юмор, по сути, всегда насмешка над другим, то он изначально жесток, оскорбителен и не приличествует достойному человеку. Христианство полностью соглашалось с этой точкой зрения: святые не хихикают, зато бесы хохочут и скалятся, смех — это грех и болезнь духа. Образ рыцаря, который неудачно пошутил и потерял все, начиная от невесты и заканчивая собственной душой, — чрезвычайно популярная средневековая фабула (и вспомним, что именно так возник Коровьев в «Мастере и Маргарите» Булгакова). В общем, «Горе вам, так смеющимся ныне, ибо восплачете» (Лк 6:25). Да и сегодня огромное количество людей согласно с этой теорией и с пеной у рта настаивает на том, что есть вещи, на которыми смеяться нельзя. И список этих вещей у них обычно так объемен и политкорректен, что включает если не всю нашу Галактику, то, по крайней мере, видимую ее часть. Смеяться нельзя над расами, нациями, стариками, мертвыми, религиями, идеалами, историей, детьми, женщинами, инвалидами, серьезными предметами... Именно потому, что эти люди воспринимают любой юмор прежде всего как издевку, пренебрежение, демонстрацию превосходства.