National GeographicПутешествия
Алекс Дубас – о японских таксистах, стыде и совести, унитазах и якудза
Большое интервью путешественника и ведущего «Серебряного дождя» по итогам его второй поездки в Японию. На этот раз – зимнюю.
– Недавно вы совершили поездку на другой конец света, почти что в другое измерение. Что поразило вас больше всего?
– Насколько это отсталая страна.
– Отсталая?! Почему?
– Потому что я ожидал увидеть там на улице Гинза в Токио ходячих роботов с лазерами и школьниц в клетчатых юбках с катанами за спиной (смеется). А увидел 70-е годы ΧΧ века.
Я, конечно, утрирую. Конечно, это передовая страна, у неё все в порядке с технологиями и с медициной, но, в общем-то, золотой век Японии пришелся на 1980-е: когда у них вовсю была автомобильная промышленность, радиоприемники, кассеты… Все, что относится к японскому качеству и так далее. Оно никуда не делось, но, в общем-то, сейчас Южная Корея заняла место Японии в смысле технологического гиганта. И сейчас, когда путешествуешь по стране и заезжаешь в отели, там бытовая техника 80-х: телевизоры, кофеварки, чайнички, мебель как будто венгерская, как в советское время привозили, стеклянные шкафы, которые наши мамы и папы ставили. Ну вот как-то в этом смысле всё довольно аскетично и просто. И водители такси (они обязательно в белых перчатках) пользуются старыми телефонами Motorola (даже не навигаторами – это у них есть отдельно), но почему-то на каждом повороте они достают блокнот, ручку и там пишут, куда он повернул и во сколько. Я спросил, для чего это. Он говорит: «Для отчетности». То есть несмотря на наличие навигатора, который всё учитывает, он на бумаге пишет на каждом, подчеркиваю, повороте, во сколько и куда он повернул.
В Японии нет отопления. А страна холодная, как и Россия. Всё-таки Дальний Восток. Приходится брать два или три одеяла в этих стеночках недолговечных домов. Недолговечные они из-за сейсмоусловий. И самое теплое место в японской квартире – это унитаз. Все унитазы в Японии подогреваемые – из-за того, что холодно, очень много инфарктов было. Зима, колотун, люди идут, садятся на холодное стекло, и у них происходят инфаркты. Поэтому они сделали унитазы теплыми. И вот вы представьте себе, вдумайтесь, что в японской квартире самое теплое место – это унитаз. Прямо как рождественский очаг.
– Мне кажется, это добавляет своей атмосферы.
– Конечно, но ни в коем случае не хотел бы, чтобы в моих словах это имело бы какой-то отрицательный оттенок, потому что Япония – одна из самых удивительных стран из всех, которые я когда-либо видел, в которую сразу влюбляешься, в которую хочется возвращаться. И я понимаю, что это только первое прикосновение к Японии, поэтому я еще обязательно туда приеду. Потому что всё, что о ней говорят: «инопланетяне», «другой мир»… Понятно, что это сложившийся стереотип, не хочется его повторять, но это так и есть. Это действительно другой мир, другая цивилизация, совершенно другое отношение к жизни.
Мой товарищ Ёсики – музыкант группы X-Japan (это как «Машина времени», только японская), он лет уже 30 или 40 на сцене, как Макаревич, но если бы Макаревич не был бы седовласым мудрецом, изрекающим истины, а носил бы накладные волосы, делал бы макияж, ходил бы со своими стилистами… То есть Ёсики – такой изобретатель в стиле visual key – это смесь рока, эпатажа, стразы на подведенных глазах… Надо сказать, что в японской культуре такой мужчина, который пользуется макияжем и косметикой – это не гей, а наоборот, скорее дамский угодник. И вот мы разговаривали с Ёсики о последнем годе его группы. Он говорит, что год выдался нехорошим: его брат совершил самоубийство, участник группы совершил самоубийство. Спрашиваю: «А почему ты так легко об этом говоришь?». А он в ответ: «Я знаю, что у вас, в Европе и в России, другое отношение к самоубийству. Это человек, который чего-то не выдержал. В России действительно раньше самоубийц хоронили за пределами кладбища, их не отпевали. В Японии отношение к самоубийству немного спокойнее. То есть да, это человек, который принял такое решение. Хорошо, мы будем уважать это решение».