Акира Куросава: как начать смотреть его фильмы
Авторское кино и боевики, экранизации литературы и костюмные драмы. Как Акира Куросава, выходец из самурайской семьи, изменил мировой кинематограф? Разбираемся в новом выпуске цикла о знаменитых режиссерах.
«Эй, монах, заканчивай с проповедью! Слушать шум дождя и то веселее!»
Цитата из фильма «Расёмон» (1950)
Знакомство с кинематографом Японии для многих начиналось с фильмов Акиры Куросавы (1910–1998). В 1951 году его картина «Расёмон» (1950) получила «Золотого льва» Венецианского кинофестиваля и «Оскара» как лучший фильм на иностранном языке. Эти победы положили начало международному признанию японского кинематографа. О масштабах влияния Куросавы на мировое кино можно судить по обилию цитат и заимствований из его картин. С оглядкой на фильм «Трое негодяев в скрытой крепости» (1958) создавал «Звездные войны» Джордж Лукас, а классические послевоенные вестерны «Великолепная семерка» (1960) Джона Стёрджеса и «За пригоршню долларов» (1964) Серджо Леоне задумывались как ремейки «Семи самураев» (1954) и «Телохранителя» (1960). Ареал влияния Куросавы не ограничивается Голливудом. В Индии было создано по меньшей мере семь ремейков его фильма «Жить» (1952)! Да и в России недавно вышел фильм Рустама Хамдамова «Мешок без дна» (2017), переосмысливающий послание «Расёмона».
«Секрет» Куросавы пытались разгадать, акцентируя внимание на его происхождении: режиссер родился в семье со старинными самурайскими корнями. Востребованный на Западе образ мифологического самурая, хранителя японских традиций, поддерживал и сам Куросава, например, в своей автобиографии*, но при этом его фильмы полны заимствований из европейского и американского кинематографа — особенно из вестернов Джона Форда. Японский режиссер всегда был открыт новым идеям, откуда бы они ни исходили.
*«Попытка автобиографии» (1978).
В своих фильмах Куросава воспел умение и готовность человека меняться в соответствии со временем и жизненными обстоятельствами. Эта ортодоксальная с точки зрения буддизма идея прослеживается в его фильмах не только на уровне нарратива, но и визуально — через движение камеры, динамизм мизансцен и актерского жеста, природные циклы и тончайшие вибрации окружающей среды.
Движение всегда считалось главным преимуществом кинематографа, и Куросава мастерски использует этот потенциал*. Излюбленный жанр Куросавы — боевик. В этом жанре снят его первый фильм — «Гений дзюдо» (1943). В одной из многочисленных сцен борьбы Куросава использовал замедленную съемку, чтобы зритель мог подробно рассмотреть детали поединка. Впоследствии это стало классическим приемом американских (и не только) боевиков. Сопровождать специальными звуковыми эффектами удары меча, рассекающего тело противника, тоже придумал Куросава («Телохранитель»). Призер многочисленных кинофестивалей, он всегда оставался студийным режиссером и ориентировался на массовую аудиторию. «Эй, монах, заканчивай с проповедью! Молча слушать шум дождя и то веселее!» — говорит один из героев фильма «Расёмон». Эти слова могли бы стать девизом Куросавы. Главной задачей режиссера было не научить зрителя, а заинтересовать его — захватывающим сюжетом, динамикой кадра, спецэффектами.
*Замечательное видеоэссе об особом умении Куросавы наполнять свои фильмы движением смонтировал кинематографист Тони Джоу.
С чего начать
«Расёмон» — детектив с элементами мелодрамы, мистического триллера, комедии — одна из вершин мирового кинематографа. Куросаву интересует тема субъективного восприятия действительности, отражающая философские поиски, культурные и политические преобразования в послевоенном мире*.
*Например, уход от европоцентризма, пересмотр гендерных и расовых стереотипов, отрицание любого тотального дискурса.
Фильм снят по мотивам рассказов «В чаще» (1922) и «Ворота Расёмон» (1915) японского писателя Рюноскэ Акутагавы (1892–1927). Действие происходит в Японии XI века, терзаемой социальными конфликтами и клановыми междоусобицами. Трое мужчин прячутся от ливня под кровлей полуразрушенных ворот Расёмон, некогда стоявших у въезда в столицу императоров. С ветхой крыши стекают мутные потоки воды, мужчины ведут неспешный разговор. Двое из них побывали на судебном разбирательстве, которое не могло оставить их равнодушными. Был убит самурай, честь его жены поругана. Но как это произошло? Куросава показывает нам четыре версии инцидента, и все они противоречат друг другу. Убийство и изнасилование происходит в чаще — зоне природного хаоса, освобождающей героев от необходимости следовать норме, подавлять свои инстинкты и эмоции. Сцены трагедии сняты максимально реалистично. Версию каждого рассказчика мы видим не его глазами, а как бы со стороны. Камера застигает героев в самых неожиданных ракурсах. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь ветви деревьев, создают игру света и тени на лицах актеров, подчеркивая их эмоции. Все намекает на приближение к истине, но она ускользает. В лесных сценах Куросава хотел показать чувственный мир, в котором «душа человека легко может заблудиться»*. Так, легчайшее дуновение ветра пробуждает разбойника Тадзёмару ото сна и толкает к насилию. В конце фильма дождь наконец заканчивается и над воротами Расёмон поднимается солнце. Его лучи — не банальная метафора светлого будущего, а констатация законов бытия. Они неумолимы, и солнечный свет все же существует. Дождь не может идти вечно, солнце светит не каждый день, окружающий мир меняется непрестанно, и человек тоже частица этого мира.