Вымышленные маркизы, ученые-самоучки и главные редакторы: как женщины отвоевали свое место в популяризации науки
Как писать учебники по астрономии, когда тебя не пускают в обсерваторию просто потому, что ты женщина? Почему мужчины в научной журналистике чаще становятся авторами лонгридов? И что мы можем сделать, чтобы работа женщин-популяризаторов науки стала еще заметнее?
Мария Пази — выпускница биологического факультета Санкт-Петербургского государственного университета. Она начинала в студенческой газете биофака, но быстро стала работать в «Русском репортере» и писать для других изданий. В 2018 году ее отметили на премии «Дебют в научной журналистике», организованной конференцией «Наука будущего — наука молодых», также она стала лауреатом и победителем Tech in Media.
В 2020 году с серией футуристических текстов («КиберДНК», «Цифровая любовь», «Человек эволюционирующий») Мария выиграла две премии: Rusnano Russian Sci&Tech Writer of the Year, а потом — European Science Journalist of the Year («Европейский научный журналист года»). Эта награда вручается с 2014 года. Ранее ее получали авторы из Великобритании, Германии, Нидерландов, Испании и Хорватии. Пази стала первой россиянкой в этом списке. Специально для Forbes Woman она рассказывает, как женщины пришли в мировую научную журналистику и отстояли в ней свое место.
Ньютонианство для леди
В 1632 году Галилео Галилей столкнулся с серьезными сложностями: ему надо было объяснить гелиоцентрическую модель солнечной системы без большей части методов и математического языка современной науки, при этом нужно было звучать убедительно для ученых и понятно для далеких от науки читателей. Кроме того, нельзя было опровергнуть Священное писание (инквизиция не дремлет). В итоге он блестяще справился с этой задачей, написав «Диалог о двух главнейших системах мира». С этого момента можно отсчитывать историю научной популяризации.
До появления первой женщины в популяризации прошло всего 50 лет. Правда, речь идет не о реальной женщине, а об использовании женского образа. Для книги «Беседы о множественности миров» (1686) Бернар Ле Бовье де Фонтенель выдумал энергичную маркизу, которая по ночам гуляла в саду с галантным философом и рассуждала с ним о Солнечной системе и возможности внеземной жизни. Книга имела бешеный успех и способствовала массовому принятию системы Коперника. Но что интереснее — де Фонтенель признал: женщины умны и любознательны. Для XVII века эта идея была порадикальнее гелиоцентрической системы.
В 1730-х появилась еще одна выдуманная маркиза — в «Ньютонианстве для леди» Франческо Альгаротти. Написать книгу, объясняющую дамам опыты Ньютона в оптике, Альгаротти вдохновили две выдающиеся современницы: французский математик Эмили дю Шатле и итальянский физик Лаура Басси. Дю Шатле была не в восторге от кокетливого и снисходительного тона книги «для леди» и вскоре написала собственную популяризацию работ Ньютона, при этом не адресуя ее прицельно мужчинам или женщинам. Потом она выпустила первый перевод «Математических принципов» Ньютона за пределами Британии, сопроводив его комментарием на 100 страниц на повседневном языке. И женщины-популяризаторы начали путь прочь от выдуманных маркиз.
Пропуск в науку
В 1831 году шотландский математик Мэри Сомервилль напишет «Небесную механику». «Я перевела работу Лапласа (Mécanique Céleste) с языка алгебры на обычный», — говорила Сомервилль о своей работе. «Небесную механику», созданную женщиной, ученым-самоучкой, будут использовать как продвинутый учебник в Кембридже в то же самое время, когда посещать университет женщинам было запрещено. Сомервилль понимала важность популяризации науки для общественности, и особенно для тех, кому было отказано в формальном образовании. Поэтому она написала еще три научно-популярных бестселлера: «Взаимосвязь физических наук» (1834), «Физическая география» (1848), «Молекулярная и микроскопическая наука» (1869). В 1835 году Мэри Сомервилль станет одной из первых женщин-членов Королевского астрономического общества.
Через несколько десятилетий почетным членом астрономического общества станет и Агнес Мэри Клерк, ирландский популяризатор астрономии. Она написала пять книг об истории, достижениях и нерешенных проблемах астрофизики. Работы Клерк тепло принимали современники, но иногда ее все же подвергали критике — упрекали за отсутствие практических работ в астрономии. Очень интересное замечание, учитывая, что доступ к «практике» в обсерватории, как и в любые исследовательские лаборатории, женщинам был закрыт. В 1889 году Клерк предложили скромную должность в Гринвичской обсерватории, единственную доступную женщинам в то время, но она отказалась. Ей бы больше подошла должность директора обсерватории: Агнес часто писала астрономам, предлагая им небесные объекты, которые, по ее мнению, требовали дополнительных наблюдений. Но должность директора так и осталось недоступной. Клерк не была практическим астрономом, вместо этого в своих книгах она собирала, интерпретировала и обобщала результаты астрономических исследований. И это принесло ей признание как ученого исключительно глубоких знаний. У ирландского популяризатора был еще один маленький космический хеппи-энд: имя Клерк сейчас носит небольшой ударный кратер на поверхности Луны в восточной части Моря Ясности.
Для Эмили дю Шатле, Мэри Сомервилль и Агнес Мэри Клерк популяризация стала пропуском в науку. Сейчас движение сменилось на противоположное: женщины приходят в популяризацию из науки.
Женщин становится больше
Начиная с выдуманных маркиз и ученых-самоучек, в научной журналистике и популяризации все чаще раздаются женские голоса.
Книги британской научной писательницы Джейн Марсет (Conversations on Chemistry and Conversations on Natural Philosophy) вдохновят одного из первооткрывателей электромагнетизма Майкла Фарадея. Отважная Нелли Блай симулирует душевную болезнь и амнезию, чтобы попасть в женский сумасшедший дом и написать разгромную статью об ужасающих условиях в лечебнице и издевательствах медперсонала. Научно-популярная книга, написанная женщиной, сыграет роль в запуске современного экологического движения: в «Тихой весне» биолог Рэйчел Карсон первой укажет на воздействие искусственных пестицидов на пищевую цепь. Ребекка Склут поднимет вопрос об этике в науке, когда расскажет о темном прошлом линии «бессмертных» клеток HeLa, которые используются в лабораториях всего мира. Клетки были взяты нелегально, потому что в 1951 году у бедной чернокожей фермерши Генриетты Лакс никто даже и не подумал попросить согласия. Дебора Блюм, профессор журналистики в Университете Висконсин-Мэдисон, напишет серию статей о проблеме использования животных в научных исследованиях «Обезьяньи войны» (The Monkey Wars) и получит Пулитцеровскую премию. А Джина Риппон в «Гендерном мозге» пройдется бульдозером современной нейробиологии по мифу о «маленьком» женском мозге.