После всего | Большие и маленькие
Читаные единицы
О тонкостях взаимоотношений школьников и литературы
На днях я зашла в большой книжный магазин. В отделе зарубежной прозы толпилась компания девочек-школьниц. На вид — лет тринадцать-четырнадцать. Девочки шумно обсуждали возникшую проблему. Одна из них хотела купить книжку «Оно» Стивена Кинга, видимо, находясь под впечатлением от вышедшего по этому роману фильма ужасов. Отчего-то девчушка решила спросить разрешения на покупку книги у родного отца, которому послала эсэмэс. И папа в ответном эсэмэс категорически запретил брать в руки эту книгу.
— Почему? Как? А как он объяснил? — волновались подруги.
— Не знаю, может, считает, что мне еще рано такое читать. Или что вообще нельзя,— девчушка чуть не плакала.
— Да ты купи, а ему не говори и все,— подсказывали подруги.
— Она больше шестисот рублей стоит. Как я ему объясню, куда дела деньги? — девочка держала в руках книгу с яркой кинообложкой.
— Ладно, давайте сложимся,— подруги быстро скинулись, кто по сто рублей, кто по пятьдесят, и девочка пошла на кассу.
Я чуть со скамейки не свалилась, на которую присела, листая новый бестселлер. Мыслей было много. Главная — папаша там, ну точно «совсем ку-ку» (это так его охарактеризовала одна из девочек). Его дочери тринадцать, она идет после школы в книжный магазин и выбирает книжки. Разве это уже не счастье? А он ей запрещает выбрать то, что хочется. Речь идет не о платье, не о сумочке, а о книге! Причем бумажной. Да радоваться должен! Я не представляю себе ситуацию, в которой мой сын спрашивал бы у меня разрешение на покупку книги. Да если бы он новое издание «Камасутры» в дом принес, я бы радовалась. Еще бы попросила взять полистать. Так происходит с его книгами по научно-популярной физике и математике. Они меня так завораживают, что я оторваться не могу.