Россия и мир | Проблема
Чисто немецкое убийство
Серия нападений и убийств в Германии — новая реальность, с которой столкнулась страна. Что она может противопоставить психопатам-одиночкам?
«Мы пережили ужасный вечер и страшную ночь»,— призналась канцлер Ангела Меркель в специальном видеообращении к народу. Правда, как это ни цинично и жутко звучит, народ, да и она сама с явным облегчением узнали, что убийство девяти человек, совершенное 22 июля в Мюнхене, не является терактом и уж тем более никак не связано с запрещенной в России исламистской бандой ИГ.
Понять реакцию немцев нетрудно, зная, что накануне, начиная с 18:30, в стране росла и крепла жуткая уверенность, что террор, который они видели в Ницце, Париже, Брюсселе, добрался и до них.
Все началось в 17:52, когда полиция получила сообщение, что в торговом центре (OEZ) в Мюнхене неизвестный открыл стрельбу, есть раненые. В 18:35 полиция через Twitter сообщает об этом СМИ. Но уже за несколько минут до этого в интернете появляются кадры, снятые случайными прохожими на смартфоны:
…человек неожиданно начинает стрелять по прохожим,
…люди выбегают из OEZ,
…десятки машин полиции и скорой помощи,
…полицейские в бронежилетах с автоматами куда-то бегут,
…слышны крики,
…кто-то кричит, что в OEZ три человека стреляли из автоматов, а сейчас уехали в город.
Полиция создает в гараже близ OEZ пресс-центр и на редкость четко и спокойно информирует журналистов обо всем, что узнает. На немецком, английском, французском и турецком языках полиция и телевидение повторяют слова свидетелей о «как минимум трех нападавших с автоматами», но предупреждают, что толком ничего не ясно. В Сети появляются кадры, на которых видны окровавленные тела и бегущие в страхе люди.
Через сутки выяснится, что это было снято где-то в Южной Африке год назад, но в 20 часов 22 июля в Германии все это вместе взятое создает и у народа, и у власти жуткое ощущение массового теракта и утраты контроля. После Парижа, Брюсселя, Ниццы все почти уверены, что действуют исламисты. Власти останавливают движение всего общественного транспорта в Мюнхене, даже такси, закрывают все вокзалы. Поступают сигналы о стрельбе в центре города. В больницах начинают готовиться к приему раненых. Из Бонна в Мюнхен вылетает антитеррористическое подразделение GSG-9, соседняя Австрия присылает своих спецназовцев и перекрывает дороги за границу. В 21:16 президент Обама выражает немцам поддержку и обещает всестороннюю помощь.
Примерно в 22 часа в Сети и на телевидении появляется поразительная видеозапись, сделанная смартфоном: житель дома, примыкающего к OEZ, видит с балкона человека с пистолетом и начинает на него кричать, обзывая при этом «чуркой» (переведем так нецензурные слова, которым обзывают турок). Тот в ответ орет, что он немец, местный, живет на социальную помощь и ненавидит «понаехавших». На этом он прекращает «интервью» и открывает огонь.
Еще через несколько минут преступник, будучи окружен полицией, застрелится, а поиски сообщников продолжатся еще несколько часов. В три часа ночи полиция сообщает, что убиты 9 человек, а преступник был один. Его зовут Давид (в интернете он называл себя Али, поэтому в материалах СМИ встречаются два имени). Ему 18 лет, по паспорту он и впрямь немец, родился в Мюнхене, но в семье эмигрантов из Ирана. Это все выяснилось без труда, поскольку отец, увидев первое видео по телевизору, все понял и прибежал в полицию.
Фото Reuters
«Почему убивают школьники»
Немцы называют преступления такого рода малайским словом Amok, которое означает внезапное буйное помешательство, акт необъяснимого безумия, немотивированную слепую ярость. В принципе, амок — это спонтанные действия, не осознаваемые человеком. Но немцы применяют это слово и для обозначения тех преступлений, которые необъяснимы для жертв и посторонних, но отнюдь не для исполнителя, поскольку он к этому долго и тщательно готовился.
Обычно позже выясняется, что совершивший амок был пациентом психиатров, часто впадал в депрессию, увлекался агрессивными компьютерными играми (чаще всего это Counterstrike), был нелюдим, странноват, его избегали. К Давиду этот диагноз применим без оговорок. К такому выводу пришли эксперты после первого же обследования его компьютера и анализа его контактов в интернете. Более того, у него нашли книгу «Амок в голове — почему убивают школьники», в которой известный американский психолог Петер Лангман разбирает причины наиболее известных преступлений такого рода в США. Была у Давида и подборка публикаций о двух наиболее известных преступлениях в Германии: убийство 16 человек в школе Эрфурта в 2002 году и убийство 15 человек в школе городка Винненден в 2009 году. Оба эти убийства совершили его ровесники. Для него они стали героями. Их имена он использовал в компьютерных играх. Он даже съездил в Винненден, сделал селфи в этой школе. Это шокирует. Человек едет на место чужого преступления, чтобы воодушевиться? Да, говорит криминолог Бритта Баненберг: «Такие люди действительно изучают опыт предшественников. Ведь они в общем-то все хотят одного: обратить на себя внимание, стать олицетворением слов ”страх и ужас“, ”поярче инсценировать убийство“».
Сильнее всего его, похоже, возбуждало убийство 77 человек, совершенное норвежским расистом Брейвиком. Давид даже приурочил свой амок к пятой годовщине его преступлений. Причем купил для этого через «подпольный» интернет (зона интернета, недоступная для «непосвященных») такой же пистолет, какой был у Брейвика.
Странно, но в нем иранский подросток видел прежде всего героя, борющегося за чистоту нации, и потому в своем единственном в жизни «интервью» за несколько минут до смерти называет себя немцем. Случайно или нет, но почти все его жертвы — дети иммигрантов из разных стран.