Россия и мир | Тема номера
«Большинство хотело вернуться домой»
О масштабах проблемы репатриации военнопленных и перемещенных лиц «Огонек» расспрашивал директора международного центра истории и социологии второй мировой войны и ее последствий Олега Будницкого
— Олег Витальевич, возвращение советских граждан из Европы было насильственным?
— Подавляющее большинство из них, бесспорно, хотело вернуться домой. Впрочем, выбора советским гражданам не предоставляли: по условиям соглашения, достигнутого с союзниками на Ялтинской конференции, репатриация была обязательной. Насильственно возвращали прежде всего тех, кто сотрудничал с нацистами и боялся возмездия. Ведь только в вермахте и вспомогательной полиции в годы войны служили 1–1,2 млн советских граждан. Некоторые пошли служить нацистам, поскольку были идейными противниками советской власти, часть — в силу обстоятельств, например предпочли службу нацистам голодной смерти в концлагере.
— По возвращении они попали под репрессии?
— Те, кто служил нацистам, да. Но такая же участь ждала граждан любой страны, сотрудничавших с Третьим рейхом. СССР отнюдь не был исключением: коллаборационистов жестоко наказывали везде, например во Франции, где казнили не только за участие в вооруженных формированиях, но и за публикации в газетах. В СССР прошел целый ряд судебных процессов над коллаборационистами, как открытых, так и по большей части закрытых. Всего за десятилетие, с 1943 по 1953 год, было осуждено свыше 350 тысяч человек, сотрудничавших с врагом. Подобные процессы прошли и в ряде европейских стран. Советский Союз выделялся на общем фоне уже тем, что такие процессы имели тут массовый характер. Еще бы: огромные территории были заняты врагом, под оккупацией оказались около 70 млн человек. Так что и число тех, кто соглашался служить нацистам, было выше, чем в большинстве европейских стран.
— Чем мотивировалось руководство СССР, уделяя столь пристальное внимание вопросу возвращения всех на «одну шестую» часть суши?
— Речь шла о миллионах людей... Из одних только нацистских лагерей было освобождено свыше 1,5 млн военнопленных. Миллионы были угнаны на работу в Германию. Коллаборационистов на этом фоне в процентном отношении было в десятки раз меньше — большинство советских граждан оказались на Западе не по своей воле и хотели вернуться домой. Советское руководство, в свою очередь, хотело не только показательно покарать изменников, но прежде всего восстановить разрушенное войной хозяйство. Сделать это без притока рабочей силы было невозможно, слишком велики были людские потери (налицо был настоящий демографический кризис). На 1 марта 1946 года по Ялтинским соглашениям было возвращено 5 352 963 советских граждан, из которых 3 527 189 были гражданскими лицами и 1 825 724 — бывшими военнопленными. Это все репатриированные, оказавшиеся как в зоне действия Красной армии, так и на территориях, контролировавшихся союзниками. Из зон действия союзников поступили к 1 марта 1946 года 4 199 488 репатриантов (2 660 013 гражданских и 1 539 475 военнопленных). Эти цифры приведены в исследованиях, увы, покойного ныне историка Виктора Николаевича Земскова, который подробно исследовал эту тему по архивным материалам (см. «Цитаты»). Союзники, возвращая советских граждан на родину, не считали советскими гражданами жителей Прибалтики, Западной Украины и Белоруссии, Бессарабии и Северной Буковины — территорий, отнюдь не добровольно включенных в состав СССР в 1939–1940-х годах. Их насильственно не возвращали. По разным оценкам, за рубежом осталось примерно 500–700 тысяч человек, из которых свыше 31 тысячи были этническими русскими. Это не значит, что все невозвращенцы сотрудничали с нацистами, многие из них просто не хотели жить в СССР.
— В чем была проблема с возвращением для тех, кто хотел вернуться?
— Разве что технические сложности — транспорт, питание... Другое дело — проблема выдачи коллаборационистов. Самая известная история — выдача казаков-эмигрантов, служивших нацистам, их выдача оказалась за пределами соглашения между Сталиным и союзниками, потому что казаки не были советскими гражданами. Лично моя позиция здесь совсем не формально-юридическая: ведь эмигранты, возлагавшие надежды на Гитлера, всегда заявляли, что они-то и есть настоящие русские, и намеревались навести в отечестве порядок, а когда дело дошло до расплаты за свои деяния, выяснилось, что они не русские, а «югославские» — по паспорту. Но в 1945-м смотрели не в паспорт, а на форму — надел нацистскую форму, значит, за это и отвечай. И казаков вернули в СССР насильно. Кстати, то, что их всех в СССР ожидали петля или расстрел — миф. В Югославии, кстати, чьими гражданами являлась значительная часть казаков-эмигрантов, они вряд ли дожили бы до суда: ведь они вместе с вермахтом воевали против югославских партизан. И то, что их отправили в СССР, а не в Югославию, возможно, спасло жизни многим из них: лидеров (П.Н. Краснова, А.Г. Шкуро) осудили и повесили, что, возможно, было чрезмерной жестокостью, но остальных отправили в спецпоселения на 6 лет и к 1955 году, когда прошла широкая амнистия, почти все они были свободны.
— А те, кто вернулся сам?
— Почти 58 процентов были сразу отправлены по домам — около 2,5 млн человек. Часть из вернувшихся, кто по возрасту принадлежал призыву, соответственно были призваны в армию — более 800 тысяч человек. Некоторые призваны еще в ходе войны, сразу после освобождения из немецких лагерей, так что они даже успели повоевать. Часть из подлежащих призыву, поскольку армия уже не нуждалась в таком количестве солдат, отправили в рабочие батальоны Народного комиссариата обороны. По сути это был принудительный труд — они восстанавливали шахты Донбасса и т.д.,— это около 600 тысяч человек. Часть была передана «в распоряжение НКВД», то есть оказалась преимущественно в лагерях — 272 867 человек (6,5 процента).
— Правда ли, что союзники содержали советских военнопленных в бывших нацистских лагерях, например Дахау?