После всего | Юбилей
«Отказ от телевизора, извините меня, это глупость»
14 апреля у патриарха российского телевидения Анатолия Лысенко юбилей. Накануне этого славного события с Анатолием Григорьевичем поговорил «Огонек». Обо всем.
— Первая передача механического телевидения в СССР состоялась 1 мая 1931 года — советское ТВ всего на 6 лет старше вас. Что между вами общего?
— Наверное, то, что мы оба — ископаемые, обоим пора в музей. Впервые некое подобие телевизора я увидел году в 48-м. Фимка, мой двоюродный брат, был зациклен на технике и все время делал телевидение. Руками. Конструкция — клубок проводов и круглая стеклянная штуковина, по которой бегали странные зеленые значки,— стояла на столе, и показ сопровождался воплем «ничего не трогай руками!». Собственно, показа-то и не было: в момент, когда загадочная поднесущая частота совпадала с несущей и на экране появлялась видимость картинки, братец терял интерес: разбирал конструкцию и начинал все заново. Когда он женился, супруге довольно быстро осточертел канифольный запах припоя, и она подарила ему телевизор. Это была прямо трагедия, чуть не дошло до развода: Фимку изображение не интересовало вообще, только техническая сторона дела и собственное участие в процессе.
— Могли вы тогда представить, что телевизор станет вашей судьбой?
— Нет, нет! Вообще, нельзя сказать, что у меня была склонность к чему-то творческому. В младших классах я играл Снегурочку — в силу белобрысости и общего «уси-пусечного» образа. Но к девятому классу образ разрушился: меня выгнали за хулиганство, милый ребенок оказался редкой сволочью. Нашел тут свою школьную характеристику: «Мальчик крайне резкий, несдержанный и вспыльчивый». Прочитал знакомым, они сказали: «Лысый, это до какой же степени нужно тебя не знать…» Но я тогда таким и был. Только со временем понял, что, если в конфликте занять позицию спокойствия, выигрываешь больше, чем если орешь. А может, это свойство флегматичной натуры — я всегда был довольно ленивым, как утверждала моя семья.
— Вы хорошо знаете свои семейные корни?
— Мы все винничане. Бабушкин отец погиб — его затянуло в мельницу. Мама ее окончила четыре или пять классов училища, что было тогда для винницкой девочки невероятно. После смерти мужа она, уже с тремя детьми, вышла за довольно зажиточного человека. Он детей воспитывал очень хорошо, хотя дети были те еще мерзавцы. Один умер после туберкулеза — простудился; второй — эсер, террорист, организовывал забастовки на каменоломнях приемного отца, а сестра — моя будущая бабушка — была та еще штучка, разбрасывала листовки. Отчим ее очень любил, и она пользовалась этим. У бабки было все: хочешь — лодка, хочешь — конный выезд, ну все! А она, дурочка, листовки разбрасывала. Да, братец ее умудрился еще поучаствовать в убийстве черниговского губернатора, но благополучно сбежал в Америку. Его напарник по теракту вернулся и свое в 37-м году получил, а этот остался в Штатах. Сама бабушка была малограмотная, говорила на дикой смеси русского, украинского и еврейского. Вместо «выключи лампу» могла сказать: «Дэр гасен дэр свет» — и считала, что говорит на идиш.
— Какими развлечениями было наполнено ваше детство?
— Книжками — я читал с трех лет. Телевизора не было, радио тоже, так что мы вечерами собирались во дворе, трепались. И начиналось: «Лысый, расскажи чего-нибудь». Сюжетов прочитанного было немного, и я привирал. Совсем недавно приятель мне говорит: «Слушай, Лысый, я тут купил полное собрание Конан Дойла и, знаешь, не нашел эту знаменитую историю, которую ты нам рассказывал, как ручка запоминала то, что ею писали».
А еще, поскольку память у меня всегда была отличная, я читал рассказы на спор. Даже подрабатывал этим в студенческие годы, во время длинных путешествий в поезде: «Сейчас Лысый прочитает пятьдесять страниц, а потом расскажет дословно».
— У вас эта кличка с детства?
— Всю жизнь практически. В первом-втором классе меня почему-то Дипломатом звали, но потом — Лысый да Лысый.
В общем, память у меня хорошая. По сей день ребята — понятно, какие «ребята», нам всем под 80,— знают, что я не подведу: «Не помнишь, где такой-то эпизод был?» — «Надо Лысому позвонить». «Где сценарий?» — «У Лысого в голове». Я действительно помню много — истории, историю. Рано очень прочел «Наполеона» Тарле, «Историю дипломатии». Скажи мне сейчас: «Сбрасываем тебе годы, пойдешь на истфак?» — я бы с удовольствием.
— Как же вас занесло в МИИТ?
— А куда еще меня могло занести с моим происхождением и родителями-железнодорожниками? Это был, как его называли, «пажеский корпус» Министерства путей сообщения. Я попал в хорошую компашку: ухаживали за девочками, писали стихи, карикатуры рисовали друг на дружку… Чудесно жили. «Куда пойдем, в кино или на Минаевский рынок?» — пивнушка там была фантастическая. «Давай орел или решка. Орел — рынок, решка — кино». «А на лекции?» — «Встанет монета на ребро — тогда на лекции». Там я попал в самодеятельность — писал смешные тексты к сценкам, к песням. И еще был затычкой: вдруг какая-то дырка, заминка — «Лысый, три минуты!». Значит, надо высунуться и «ля-ля» — поговорить с залом. Отличный опыт, он мне дал навык вести передачи, читать лекции, в общем, держать аудиторию, это хорошая школа.
— Как вы попали на телевидение?
— Некая съемочная группа искала номера студенческой самодеятельности — сделать об этом программу. Попали в МИИТ и взяли одну из наших сценок. Тема обычная: студент умный, профессор дурак. Приходим, готовимся. Вбегает испуганный ассистент — начальство сценку запретило. Пришлось импровизировать. И так лихо нам это удалось, что меня позвали вести передачу «Комсомольский прожектор».