Рассказ / Зона развлечений
Искусство игры в прятки
Говорили, что ведьма, принимавшая роды, задумчивей обычного вглядывалась в разноцветные глаза младенца-гнома, доставшиеся от отца. А узнав, как его хотят назвать, хмыкнула и пуще того посуровела лицом. Хотя ничего плохого не предрекла. Напротив, сказала, что детство маленького гнома будет безоблачным, а уж затем… Того ей не ведомо. Сказала только, что это слово означало игру в прятки у одного людского племени. И что у новорождённого будет к этой игре талант.
Так оно и было.
Если маленький Скривач прятался, его не могли найти, как ни старались. Его родители — Ингемарта и Сонбери — вскоре перестали об этом волноваться. Когда проголодается, придёт. Особенно хорошо Скривач выманивался на яблочный пирог. Запах пирога был самым безотказным средством.
Скривача могли найти только в одном случае. Он иногда засыпал там, где спрятался. А храпел маленький гном преизрядно.
Любимой игрушкой Скривача были дощечки с нарисованными гномами. Как ни странно, это была не гномья работа — поделку смастерили люди и подарили его матери в те времена, когда она была ещё девочкой и в стране царили мир и благоденствие. Две дощечки сдвигались, и вместо тринадцати нарисованных гномов получалось четырнадцать. А потом — опять тринадцать, только повыше ростом. Маленький Скривач мог часами двигать дощечки, пытаясь понять, куда прятался один из гномов. Да и повзрослев, он, бывало, доставал из сундука старую игрушку и задумчиво щёлкал ею туда-сюда. Появись, исчезни. Появись, исчезни.
Время шло. Скривач рос, ему подходила пора выбирать призвание. Все вокруг считали, что он станет ведуном: ведьма была очень стара и уже давно искала наследника. Все знали, что она положила глаз на Скривача, постоянно интересовалась им, обучала его травам и лесным хитростям. Но магических способностей у него не было. Поэтому однажды ведьма привела в ученики мальчишку из соседнего селения, которого звали Валтари. Тихий и застенчивый, он редко появлялся на людях, постоянно пропадая в её хижине. Но со временем он снискал уважение остальных гномов, хотя и по довольно странной причине.
Только у Валтари — хотя и очень редко — получалось порой найти Скривача.
Происходило это в первую очередь потому, что два молодых гнома сразу же сдружились. Ведьма это только поощряла. У того, кто прячется, говорила она Валтари, настолько необычный взгляд на мир, что, научившись смотреть его глазами, ты будешь видеть в два раза больше, чем если будешь смотреть только своими. А маги, говорила она Скривачу, видят столько скрытых связей, что, зная их, ты будешь в два раза лучше понимать, почему всё происходит так, а не иначе.
— Сейчас прятки для тебя — это игра, — сказала однажды ведьма. — Развлечение. Хобби, как говорят люди. Ты хочешь, чтобы тебя нашли.
— Нет, — сказал Скривач. — Не хочу.
— Хочешь, хочешь. Просто ты слишком хорошо прячешься. Но настанет момент, когда ты не захочешь, чтобы тебя нашли. Захочешь по-настоящему исчезнуть. И тогда пробудится твоя истинная сила.
— Но я же не маг, — сказал Скривач.
— В том-то всё и дело, — непонятно сказала ведьма. — В том-то всё и дело.
Позже, когда Скривач начал подрастать, ведьма сказала его родителям странные слова: что их сын принесёт гномам то, чего у них не хватает. Но для этого ему нужно сначала заполучить это самому.
Иногда Ингемарта заставала сына перед зеркалом. Тот смотрел на своё отражение, закрывая то один глаз, то второй.
— Что ты делаешь? — спросила она.
— Смотри, мам, — Скривач повернулся к ней и закрыл левый глаз. — Вот так я на кого похож?
— Не знаю, — сказала Ингемарта.
— На Валтари похож? У него глаза голубые.
— Ну, если только совсем чуть-чуть.
— А вот так, — он закрыл правый глаз, оставив карий, — вот так на кого похож?
— Ну, пожалуй, так на Ковача немного похож.
Скривач ухмыльнулся и пошёл к ней, припадая на левую ногу, и мать невольно попятилась — на секунду ей показалось, что навстречу действительно шёл кузнец. Он прихрамывал с тех пор, как много лет назад его лягнула в колено лошадь.
— Для того, чтобы спрятаться, — возбуждённо прошептал Скривач, — не обязательно, чтобы тебя не видели. Нужно всего лишь, чтобы видели не тебя.
Однажды Скривач уехал на подводе в соседнюю деревню и пропадал там дольше обычного. А когда вернулся, Ингемарта обнаружила на его правой щеке круглую татуировку, такую же, как у Валтари.
— Мне понравилась! — сказал Скривач и хитро прищурился. — Теперь нас будут путать.
Ингемарта посмотрела в его разноцветные глаза, вздохнула и ничего не сказала.
Но самое интересное, что их действительно стали путать, несмотря на веснушки Скривача и бледность Валтари. Молодого ведуна это поначалу раздражало — всё-таки татуировку он сделал, чтобы выглядеть значительнее. Однако долго дуться на друга он не смог и вскоре уже добродушно поддакивал оконфузившимся гномам.
Скривач же вёл себя странно. Когда его путали с Валтари, он сразу же называл себя, а затем начинал осматриваться, будто старался запомнить все условия и обстоятельства, при которых это произошло. Увидеть и понять те самые скрытые связи, о которых говорила ведьма.
У Скривача с Валтари была только одна серьёзная размолвка.
Оба они постоянно пропадали в хижине ведьмы. Но свой последний вздох она решила испустить, когда Скривач бродил по городу, прячась от людей, а Валтари медитировал в лесах.
Скорее всего, ведьма не случайно выбрала именно этот момент, чтобы умереть. Спокойно, в одиночестве. Но друзья очень расстроились, и каждый винил другого в том, что тот не был с ней в эту секунду. Слово за слово они подрались. Валтари выбил Скривачу зуб, тот в ярости сшиб ведуна с ног и начал колотить его, но вдруг отшатнулся, отпрянул, будто опомнившись… и пропал.
Валтари ошеломлённо огляделся. Скривача не было.
Он не появлялся две недели. Ингемарта не очень беспокоилась. Разве что пирог яблочный готовила чаще обычного.
Когда Скривач вернулся, на месте выбитого зуба сверкал золотой. А ещё у гнома появилась седая прядь, точно такая же, как у его матери. Первым делом по возвращении Скривач пошёл к Валтари, и они просидели вдвоём всю ночь. И потом стали столь дружны, что никто никогда больше не видел, чтобы они хоть раз поспорили.
Тем временем у Чакко подрастала дочь, Альгарта. Такая же веснушчатая, курносая и непоседливая, как и сам Скривач.
— У моего отца такой же золотой зуб, — рассмеялась она однажды, встретив Скривача в лесу. — Ты хочешь быть похожим на него?
— Я хочу быть похожим на всех, — отвечал тот.
Он растопырил руки, закрыл правый глаз — у Чакко тоже были карие глаза — и затопал Альгарте навстречу. Та восхищённо захлопала в ладоши — сходство оказалось потрясающим.
— Почему ты надел такую странную куртку? — воскликнула она. — Она совсем мятая, ты на ней спал?
— Это особая куртка! Старый Рапидерт сделал её для меня. Смотри!
Он накинул капюшон, метнулся в одну сторону, в другую, затем припал к стволу дерева — и словно исчез. С большим трудом Альгарта рассмотрела, что в действительности он никуда не пропадал — он был здесь, его можно было потрогать. Просто узоры и вмятины на куртке так походили на кору дерева, что можно было пройти в метре от Скривача и не заметить его.
Она принюхалась. Куртка даже пахла так же — смолой и влажной древесиной.
— Ну как? — хвастливо спросил Скривач.
— Я никогда не видела, чтобы Рапидерт делал что-то подобное!
— Я добавил парочку секретов самостоятельно. А ещё несколько мы придумали вместе. Ему очень понравилась идея. Скоро и у вас будут такие же. Но одной куртки мало — нужно уметь ей пользоваться! — Скривач хитро прищурился. — Я могу спрятаться от тебя на расстоянии в пятнадцать шагов, и ты не найдёшь меня.