Гости спорили на даче? Нет!
Так сложилось, что большую часть своей безалаберной жизни шеф-редактор L’Officiel Эдуард Дорожкин провел на дачах — в ароматном чаду камина, под легкое розе с бесчинством мелко накрошенного льда и разговоры о сути бытия, иногда длившиеся сутками. В компаньонах — не употреблять же в журнале мод словцо сильнее? — не ощущалось дефицита. Как правило, дачи оказывались, что называется, съемные, арендованные, чужие. За время скитаний по неброской природе МО шеф-редактор получил достаточно впечатлений, чтобы набросать портрет подмосковных латифундий.
Избушечник! Какое чудесное слово! Его подарил мне прекрасный человек, литературный критик газеты «Коммерсант» Михаил Новиков, погибший в возрасте совершенно для смерти непригодном в нелепейшей аварии, направляясь из вечерних «гостей» от журналиста Панюшкина в Вялках на съемную дачу в поселке Ильинский. Он спешил на улицу Пограничную, разделявшую Ильинку, несколько, по правде сказать, мещанскую (хотя напротив моей дачи прогуливался благороднейший артист Юрий Яковлев), и мегааристократичное Кратово. «По Московско-Казанской железной дороге построили дачи, живут там как боги», — пел Владимир Высоцкий, и мы часто, приняв рюмашку, повторяли эту как бы антисемитскую шутку, которая таковой, в силу целого ряда обстоятельств, не была и быть не могла. Так вот, приехав однажды на совершенно ледяную, отапливаемую откровенно халтурившей русской печкой еврейскую дачу в Кратово, частично (ох, сколько потом было переделов собственности, великолепный старинный дом, из сруба, с необъятными верандами, сейчас и не узнать) принадлежавшей деду моей подруги, Миша произнес — а говорил он умело, со значением, недаром, помимо диплома Литературного института, имел и очень-оченьочень им гордился сертификат тренера по горным лыжам: «Да ты, Дорожкин, и сам ведь избушечник!» Ну мы, возможно, и пропустили тогда по рюмочке-другой, что греха таить: было прохладно, да и, собственно, никто не видел причины не выпить, а общим местом, «петросяновской» пошлостью тогда это еще не стало, И что-то мне запало в душу в тот момент. Избушечник! Кто бы мог подумать! Я? Мое детство проходило на совсем другой даче. Это был вопрос выживания. Я до сих пор, несмотря на плохое зрение, сразу отличу «бычье сердце» от «розовой брикадели», и для меня не звучит нейтрально слово «нитроаммофоска»: